Искупительный грех

Яна всегда поражало, какой удивительный ребенок Саймон. Он был в том возрасте, когда все дети бунтуют, начинают отстаивать свою независимость. Заводят подружек, ходят компанией и увлекаются футболом или еще чем-то вроде этого. Но Самон, пережив трудное детство, лишения и страх не ожесточился, а стал более чутки и любящим для своих близких. Он мог еще делать вид, что ему все равно, сказать какую-то грубость Линде, протестующе посмотреть на Яна. Но потом он всегда сожалел об этом, Ян это знал. Об этом свидетельствовало то, как после таких действий он пытается загладить вину. С двойным усердием присматривает за младшими, помогает Линде, прислушивается к нему.

В этот день они ехали всю дорогу практически молча, занятый каждый своими мыслями.

37 глава

Они назвали сына Кевином. Это был простой, но самый правильный выбор. Линда спросила Яна, как они хотели назвать своего сына с женой, до того, как произошел первый выкидыш. Она видела боль, промелькнувшую в глазах Яна, но он ответил. А Линда просто обняла любимого и сказала, что уже определилась с именем для новорожденного. Она боялась, что Ян будет возражать. Но он замер, прижав ее сильнее, а потом поцеловал. Он не сказал, что думает об этом, но в этом не было необходимости. Линда знала, что это правильно. Только недавно Линда начала понимать, какую вину все это время нес в себе это сильный и добрый мужчина. На какую любовь и заботу он был способен. Он так много сделал для них, для нее и детей, но утверждал, что это несравнимо с тем, что сделала для него Линда. Только он не понимал, что это было легко. Так легко полюбит его и быть любимой им. Линда знала, что они с детьми стали чем-то вроде отдушины для него, шансом начать сначала, и возможно искуплением. Хотя она не понимала, было ли что-то, что требовало искупления. В том, что случилось, не было его вины, но так же понимала, что Ян видит все иначе. А потому назвать ребенка Кевином было ее подарком ему. Это сделает его вину чуть меньше, а радость и благодарность в глазах любимого станет наградой для нее.

А еще он рассказал ей о том, что своих детей у него быть не может. В ту ночь, когда умерла его жена, Ян был в другой клинике, где ему сделали вазэктомию. А потом она плакала о его не рожденных детях. Ян же успокаивал ее, вместо того, чтобы искать утешение у нее.

Линде не надо было представлять, каким бы отцом стал Ян своим детям, потому что и так видела это на примере ее детей. Родной отец стал для них кошмаром, а Ян стал их настоящим родителям, отдавая как должное им свою любовь и заботу.

«Ты теперь мой папа, да?» - спрашивала его Дора.

И руки этого сильного мужчины дрожали, когда он обхватывал своими натруженными ладонями нежные щечки девочки и целовал ее рыжие кудряшки. А потом искал глазами Сару и звал в свои объятия, зная, что девочка сама всем сердцем стремиться туда.

А Кевин… Если в больнице у Линды и оставались какие-то сомнения, то уже спустя пару дней, проведенных дома, от них не осталось и следа. Можно было ли быть более привязанным и нежным по отношению к ребенку, чем это видела Линда, когда смотрела на Яна с Кевином на руках. Могла ли она пожелать лучшего отца своим детям, чем Ян Ривз? Нет.

Вот и сейчас он стоял возле кроватки со спящим Кевином он объяснял Саре и Доре, что те пока не могут взять поиграть брата с собой. Но уже скоро они смогут помогать маме заботиться о нем. Вскоре девочкам стало скучно смотреть на спящего ребенка, который к их сожалению не проявлял к ним никакого интереса и убежали вниз, поиграть с Куртом и Саймоном.

Линда, отложила детскую одежду, которую складывала после сушки и подошла к Яну. Обняла его со спины и, прижавшись, впитала обжигающий жар его тела. Он же недолго думая, переместил ее вперед, она положила руки на бортик детской кроватки, а Ян обнял ее сзади и уткнулся лицом в ее волосы. Глубоко вдохнул и выдохнул, обжигая своим дыханием. Что-то невообразимое творилось с ней в руках Яна. Словно все тело начинало гореть, и кожа делалась такой чувствительной. Дыхание сбивалось, и сердце начинало стучать протяжнее и тяжелее.

- Устала? - заботливо спросил он.

- Нет. Вы же ничего не позволяете мне делать. Удивляюсь, как это мне разрешили сложить распашонки Кевина. - Линда покачала головой. - Чувствую себя беспомощной.

Ян тихо засмеялся, быстро развернул ее лицом к себе.

- План у меня был другой. Хотел, чтобы ты чувствовала себя любимой.

- А я и чувствую! Просто я хочу что-то делать. И еще… Мне кажется, что ты…

- Что?