Искупление

Коррадо не двигался с места, подняв над головой руки, когда к нему бросились офицеры. Проигнорировав его добровольное повиновение, они схватили его и прижали к ближайшей стене. Заведя руки ему за спину, охранники надели на него наручники и сковали ноги ограничителями. За считанные секунды его увели от других заключенных.

– Глупый шаг, Моретти, – сказал офицер, когда его поместили в одиночную камеру, ярко освещенную мерцающей флуоресцентной лампой. – Тебе повезет, если ты не получишь в придачу обвинение в нападении.

Коррадо сухо рассмеялся. Прокурор даже не станет тратить на это время. Ему удалось избавиться от четырех сфабрикованных обвинений в убийствах, от семи обвинений в нападениях, от трех обвинений о вымогательстве и от десятка обвинений о ношении и использовании оружия. Дело о драке ничего не даст, толку от него не больше, чем от штрафа за превышение скорости.

Офицер покачал головой, снимая с Коррадо наручники и ограничители. Отсутствие реакции с его стороны заметно рассердило офицера.

– Ты не так уж и хорошо все продумал, как тебе кажется. Ведь в противном случае ты не оказался бы в тюрьме.

– Это временно, – ответил Коррадо, потирая руку. От силы удара у него начали опухать костяшки.

– Пожалуй, так и будет, – пробормотал офицер. – Уму не постижимо.

– Я не удивлен, – усмехнулся Коррадо. – Кажется, понимание – не самая сильная Ваша сторона.

Проигнорировав колкость, офицер запер камеру и удалился. Оказавшись, наконец, в одиночестве, Коррадо лег на твердый, тонкий матрас и вновь прикрыл глаза рукой. Окружавшая его тишина успокоила его, позволяя заснуть.

Проснувшись, он отметил, что стук в висках практически прекратился. Сев на койке, он посмотрел на дверь и заметил открывшееся окошко, через которое до него донесся голос офицера.

– Почта.

Офицер закинул в камеру два уже вскрытых конверта, которые приземлились на пол. Коррадо это нисколько не удивило. Его почта регулярно проверялась, задерживаясь на несколько дней, в течение которых сторона обвинения бесчисленное количество раз пыталась отыскать скрытое сообщение, обнаружить которое им никогда не удалось бы.

Дело было не в том, что его не существовало, а в том, что им было не под силу расшифровать их код.

– Слышал, у тебя День рождения, – сказал офицер. – Это правда?

– Да.

Офицер рассмеялся.

– Одиночная камера – чертовски отличный подарок.

Поднявшись, Коррадо забрал письма, когда офицер закрыл окно. В первом конверте находилась простая поздравительная открытка синего цвета от его жены, лишенная какой бы то ни было сентиментальности. С любопытством изучив второй конверт, Коррадо достал лист бумаги. Короткое послание было написано обычной шариковой ручкой:

Розы – алые,

Фиалки – синие,

Я приступил к делу,

А Вы?

P.S.: Мне всегда казалось, что фиалки сиреневые, а не синие. Я крайне удивлен. Думаю, мне нужно набраться опыта – практическим путем.

Коррадо перечитал послание дважды, удивленный тем, что это письмо дошло до него. Оно не было подписано, обратный адрес был прописан неразборчиво, однако он прекрасно знал адресанта.

У Коррадо не было ни ручки, ни бумаги, поэтому он не мог ответить, но он точно знал, что сказал бы, будь у него такая возможность:

Цветы могут быть всевозможных цветов,

однако некоторые из них срывать не нужно.

Любуйся, но не пытайся пустить корни в моем саду.

Мне бы очень не хотелось засыпать тебя с головой удобрениями.

Глава 31

В первый день весны, 20 марта[8], грузовые автомобили и фургоны наводнили улицы, окружавшие федеральное здание Дирксена в центре Чикаго, в котором располагался окружной суд. Ярко светившее солнце согревало своим теплом покрывшиеся пышной листвой деревья и распустившиеся цветы. Несмотря на это, царившая на двенадцатом этаже здания атмосфера была отнюдь не солнечной.

Коррадо сидел в тускло освещенном зале суда за длинным столом для обвиняемых, сложив перед собой руки. Галстук свободно свисал с его шеи, поскольку Селии не было рядом для того, чтобы его поправить. Одевался Коррадо в комнате, располагавшейся неподалеку от того места, где он теперь сидел. В зале суда было очень холодно – и буквально, и фигурально. Живя в Чикаго уже много десятков лет, Коррадо так и не смог привыкнуть к холоду.

Однако он не позволял себе дрожать. Он не мог дать какой бы то ни было слабины.

Соединенные штаты Америки против Коррадо Моретти.

День первый.