Искупление

– Как ты умудрилась? – Анита неодобрительно покачала головой. – Даже обезьяна смогла бы добиться в этом успеха. Любой дурак может размазывать краску по холсту.

Эти слова задели Хейвен за живое. Она невольно ахнула, приняв их близко к сердцу. Кейн перевел взгляд с Хейвен на свою жену.

– Черт побери, Анита.

– О, ты – художник? – спросила она. – Я уверена, что твои работы чудесны, дорогая. Просто чудесны. Что же до моей дочери…

За стол вновь вспыхнула ссора.

Хейвен с облегчением вздохнула, когда обед подошел к концу. Келси удалилась в уборную, Анита же, в свою очередь, прихватила с собой бутылку вина и покинула столовую, оставив Хейвен с отцом Келси.

Обслуживающий персонал принялся убирать со стола. Хейвен с любопытством наблюдала за ними, на мгновение забыв о присутствии Кейна.

– Они уже давно работают на мою семью, – сказал он.

Хейвен перевела взгляд на Кейна.

– Что?

– Эти люди. Они работают на меня с тех пор, когда Келси еще была ребенком. Они самостоятельно решают, будут ли они работать в Рождество или нет, но, поскольку праздничный день оплачивается в двойном размере, все они предпочитают отработать несколько часов своей смены.

– О, – отозвалась Хейвен, по-прежнему наблюдая за происходящим с подозрительностью. – Как Вы…

– Как я догадался, что тебя терзает этот вопрос? – спросил он, опередив ее. – Я вырос в бедной семье. Моя мать подрабатывала танцовщицей. Отец был мошенником. Излишне говорить, что мне хорошо знакомо выражение твоего лица.

– Какое выражение?

– Выражение непонимания того, как жизнь может так обходиться с людьми, – поднявшись из-за стола, Кейн кивнул Хейвен. – Было очень приятно с тобой познакомиться. Мы будем рады тебе в любое время.

Удалившись, он оставил Хейвен одну в огромной столовой. Келси вернулась спустя несколько минут и остановилась в дверях.

– Что скажешь?

– Что ж, – сказала Хейвен, вставая, – возможно, ты не так уж и сильно преувеличивала.

Келси рассмеялась.

– Я же говорила. Ужас.

Ужас? Возможно, и нет, но семья Келси определенно относилась к той категории людей, которых Хейвен всеми силами избегала еще со времен своего детства.

* * *

Субботней ночью католическая церковь Святой Марии казалась заброшенной, длинные ряды скамей, ведущих к кафедре священника, пустовали. Закрытые Библии покоились на деревянных подставках в ожидании завтрашней мессы, когда слова, напечатанные на их страницах, вновь станут самыми важными в жизнях десятков людей.

Людей, которые под светом луны беспечно и бесцеремонно нарушали заповеди, которые они клялись соблюдать по воскресеньям при свете дня.

Винсент пришел в церковь под покровом ночи, одетый в большую черную толстовку с капюшоном, которая была покрыта крупными снежинками. Оказавшись среди церковных стен, он снял капюшон, открывая виду свои темные, взлохмаченные волосы. Он не подстригался и не брился уже несколько недель – его челюсть была покрыта щетиной. На его талии свободно сидели мешковатые джинсы. Теперь он казался полной противоположностью опрятному доктору, которым он некогда был.

Пройдя по проходу, он направился к передней части церкви и остановился возле большого органа, располагавшегося слева от кафедры. Спустя пару мгновений Винсент услышал позади себя шаги. Они были едва слышимыми – человек, не привыкший прислушиваться к опасности даже в дуновении ветра, их определенно не расслышал бы.

В последний раз Винсент виделся с отцом Альберто достаточно давно – в последнюю их встречу он излил ему всю душу, отпустив самых сильных, самых темных демонов, но теперь он вновь нуждался в священнике. Ему требовался его совет. Винсенту хотелось узнать, допустимо ли сделать что-то аморальное для того, чтобы избавить других от страданий. Он понимал, что плохие поступки никак не сложатся в один хороший, однако мысль о том, что один плохой поступок может быть простителен в том случае, если он сможет исправить все остальное, никак не давала ему покоя.

Склонив голову, Винсент закрыл свои усталые глаза и медленно перекрестился.

– Простите меня, святой отец, ибо я грешен.

– Ничего другого я и не ожидал.

Винсент распахнул глаза, услышав отчетливый, бесстрастный и пугающе знакомый голос. Встрепенувшись, Винсент ощутил, как сильно забилось его сердце, когда он обернулся и встретился лицом к лицу с человеком, которого он никак не ожидал здесь встретить: Коррадо.

– Я едва узнал тебя, – сказал Коррадо, стоя в нескольких футах от Винсента у передней скамьи. – Ты ведь не крал одежду у сына, нет? Тебе не очень идет.

Винсент подозрительно посмотрел на него. Коррадо казался расслабленным – смотря на Винсента и ожидая ответа, он держал руки в карманах брюк своего черного костюма.

– Как ты меня нашел? – спросил Винсент.

Коррадо покачал головой.

– Мне повезло. Честно говоря, ты очень предсказуем. Как и твой сын.

– Что ты здесь делаешь?