Искупление

Я не могу. Мой разум наводнён хаотическим безумием. Я не могу ни на чём сосредоточиться, потому что сосредоточение приведёт к возврату чувств.

Когда бомба была сброшена на Хиросиму, мир был парализован. Затем мир продолжил двигаться, но разрушения после атаки остались. Прошло четыре дня с тех пор, как моя жизнь была разорвана на куски. Я не могу дать этим людям то, чего они хотят. Я не могу притворяться, когда всё вокруг меня радиоактивно и пожирает меня, как рак.

Я не спала с тех пор, как проснулась в больнице. Когда я закрываю глаза, то вижу, как Рой умирает. Я вижу ужасное лицо Стива. Я вижу, как Элай умирает, и я ничего не могу сделать, чтобы спасти кого-то из них.

Я знаю, что Элай жив, и благодарна за это. Но мне кажется, будто я всё же потеряла его.

Моя тень исчезла.

Так лучше. Элая подстрелили из-за меня. Я позволила произойти этому.

Я съёживаюсь от теней, которые надвигаются из тёмных уголков моего разума, угрожая беспощадно напасть и растерзать.

Я не могу заставить себя разрушить тишину, которую сплела вокруг себя. Я стараюсь держаться за воображаемый мир, который мне удалось создать для себя. Мир, в котором этот кошмар не реален.

— Она всё ещё не разговаривает, Элай, — обеспокоенно говорит миссис Джексон.

Она пользуется связкой ключей Элая каждый день, проверяя меня. Я и не знала, что Элая выписали.

Меня должно волновать, что я доставляю ей столько беспокойства, но не могу заставить себя почувствовать что-либо.

— Похоже, она потеряла связь с реальностью. Я не знаю, что хуже, смерть Роя и миссис Дуглас, или видеть её такой. Ей нужно увидеть кого-то родного. Нам нужно помочь ей.

Мой кокон спокойствия разрушается в ту же минуту, когда Элай входит в мою комнату.

«Элай! Мне так жаль». Моё сознание кричит слова, но мои сухие губы отказываются их формировать.

Когда наши глаза встречаются, меня начинает тошнить. Я впервые чувствую что-то с тех пор, как проснулась.

Сожаление. Вину. Стыд.

Каждое чувство измельчает разбитые кусочки моей жизни в пыль.

Я хочу кричать, чтобы дать этому выйти. Я хочу разорвать свою ноющую грудь, чтобы выпустить боль. Но я не могу заставить себя двигаться.

Когда Элай встаёт на колени передо мной, и я вижу вспышку боли на его лице, и чувствую, что разрываюсь надвое. Я хочу отстраниться от него и от воспоминаний о той ночи, но он мой лучший друг.

Я хочу потянуться к нему, почувствовать его под кончиками пальцев и убедиться, что он реален.

Я люблю его, но то, что раньше ощущалось как что-то прекрасное, теперь заставляет меня испытывать стыд. Как я смею любить другого мужчину в то время, как мой жених мёртв?

Беспокойство в его глазах заставляет меня чувствовать себя еще хуже. Он был там. Он видел, что они сделали. Он видел, насколько слаба я была, и эта самая слабость почти стоила ему жизни.

«Мне не следовало звонить тебе. Мне жаль. Я никогда не хотела, чтобы ты пострадал».

Я бы хотела произнести эти слова вслух, но они просто врезались в побитые стены моего разума.

— Мама сказала, что тебе нужно взять что-нибудь из одежды для Роя и миссис Дуглас, — тихо говорит Элай.

Он не нетерпелив, как были некоторые другие люди. Их недовольство мной понятно. В конце концов, я не та, кто умер. Я выжившая, и я должна быть благодарна за это.

Они не знают, что со мной делать, как помочь. У них есть собственные потери и горе, с которыми они имеют дело. Весь город потерял Роя и миссис Дуглас, а не только я.

Они ничего не знают о том, что случилось в ту ужасную ночь. Они не знают, как плохо я себя чувствую. Они не смотрели в глаза Рою, когда в них угасала жизнь, не чувствовали тошнотворное зловонье мужчин, не слышали криков.

Я не могу вернуться туда. Я содрогаюсь от этой мысли, и мою кожу болезненно покалывает.

Мне удается заставить себя кивнуть. Я снова смотрю в глаза Элаю и вспоминаю о том, как он сражался с Клинтом. Я видела, на что он способен, и что скрывалось внутри него. Но это не испугало меня.

Огромная лужа крови на полу, вот что испугало меня.

Я слышу выстрелы снова и снова. Они продолжают повторяться в моём сознании.

Теперь у меня остался только один страх, и он парализует меня — потерять Элая.

— Хочешь, чтобы я пошёл с тобой? — спрашивает он, как будто действительно может читать слова в моих глазах.

«Нет! Нет, ты не можешь туда вернуться. Что если Стив там? Что если в этот раз он убьёт тебя?»

Элай, должно быть, чувствует панику, которая исходит от меня волнами, и подходит, чтобы сесть рядом со мной на кровать. Он начинает тянуться к моему лицу, но я отодвигаюсь прочь. Я не могу позволить ему прикоснуться ко мне. Всякий раз, когда кто-то касается меня, я чувствую грязные руки Стива. Я опускаю глаза вниз, когда вижу боль в глазах Элая, и меня наполняет отвращение к себе.

«Это не из-за тебя».

«Я больше не твой солнечный свет».