Искупление

По крайней мере, его не ругали и ничего не запрещали. В отличие от некоторых друзей Дамон знал, что отец не станет заставлять его становиться пастухом или фермером. Его не прельщала работа в поле или со скотом, а отец был ревностным защитником свободы воли, который, следуя только своему сердцу, остался на ферме, чтобы заниматься делом, доставляющим ему удовольствие. Грозный Волк-младший не сомневался, что на его желания отец не посягнет и он станет тем, кем хочет… всего через несколько лет.

— Рыцари Тьмы…

— …не для тебя, — прервал его отец. — И ты больше не пойдешь туда. Все в городе стараются держаться подальше от того, чем они там занимаются.

«Тренируются, — хотел ответить Дамон. — Тренируются и ждут задания для отправки в Найтлунд…» Но он промолчал. Ужин закончился в тишине. Мальчик только кивнул в ответ, когда отец напомнил ему о завтрашней работе по хозяйству.

Следующим утром Дамон встал до рассвета, сделал часть работы и скоро лежал в траве на поле между Оленьим Бродом и Вингаардской рекой, наблюдая за рыцарями. Потом он стрелой вернулся домой, чтобы закончить свои домашние обязанности до полудня, кое-как отвязался от младшего брата и снова вернулся на свой пост, чтобы пробыть там до ужина. Отцу он сказал, что пойдет погулять с друзьями и, похоже, Грозный Волк-старший поверил сыну. Командир и Френдал были достаточно расположены к мальчику. Если бы отец разгадал его хитрость, Дамону бы попало, но любое наказание было бы ничтожной платой за возможность провести время с этими людьми.

Дамон поинтересовался, сколько дней они еще здесь пробудут, надеясь, что гонцу предстоит долгий путь и это займет у него несколько недель. Он не замечал ничего презренного или злобного в Рыцарях Тьмы, они действительно казались ему доброжелательными, по крайней мере, по отношению к самому Дамону. Наблюдая за рыцарями, он отметил, что они чрезвычайно умны. Их шатры располагались стройными рядами, хотя непривычному глазу они казались разбросанными беспорядочно. Это был боевой порядок, и на его изучение у мальчика ушло два дня: он рисовал на земле фигуры, чтобы разобраться, и понял — ни один враг не сможет просчитать этот порядок, не проделав то же самое.

Дамон не смел подходить близко к рыцарям без приглашения. Дважды он ловил взгляд Френдала, направленный на иву, и подозревал, что помощник командира мог его заметить, несмотря на все предосторожности.

«Как бы сделать так, чтобы они меня заметили? — думал он. — Чтобы они заинтересовались мной…»

Чем больше парнишка об этом думал, тем больше хотел вступить в Орден. Он не желал дожидаться следующей весны и тем более терпеть еще целый год, чтобы стать Соламнийским Рыцарем. Он вообще больше не собирался становиться соламнийцем.

Вновь раздалась барабанная дробь, и снова рыцари выстроились для учебного боя. На этот раз наступающие использовали различное оружие — копья, цепы, булавы, а некоторые даже железные прутья и хитрой формы топоры и алебарды — возможно, изготовленные гоблинами.

«Может быть, они собираются сражаться с армией хобгоблинов и для этого учатся владеть их оружием, — размышлял Дамон. — Славно! — Мысль о битве зажгла в его груди такой огонь, какого он прежде не ощущал. Мальчик почувствовал, что лицо его пылает. Френдал говорил, что они собираются в глубь Найтлунда, и всем известно, что там есть гоблины, хобгоблины, людоеды и тролли. — Может, помощник командира расскажет мне об их планах, если я выгляну и привлеку его внимание…»

Надежду сдуло невесть откуда налетевшим ветром, который сбил жару и смял траву. Ветви ивы у ручья вытянулись до предела и задрожали от усиливающихся порывов.

— Что там…

В следующее мгновение парнишка получил ответ на свой вопрос. Огромная тень накрыла землю, и Дамон почувствовал ком в горле. Он едва дышал, в ушах гремел ток крови. С северо-востока налетел дракон. От его вида мальчика затрясло — и он ничего не мог с собой поделать. В то время Дамон еще не знал, что драконы окружены облаком страха, как воин закован в броню, и могут обращать в бегство целые города. Он мог управлять этим магически наводимым ужасом и сейчас сдерживался, чтобы рыцари в его присутствии чувствовали себя спокойно.

Дамон продолжал дрожать, слезы текли из его глаз. Он спрятался в траве так, чтобы можно было наблюдать за происходящим. Мальчик был так удивлен и испуган, что не мог сдвинуться с места, хотя внутренний голос говорил ему, что это необходимо, приказывая бежать со всех ног и как можно дальше. Дамон сжал челюсти, чтобы зубы не стучали, и впился пальцами в землю.

Дракон был синим; его шкура на солнце выглядела как покрытое рябью озеро, чешуя шевелилась и вибрировала, находясь в постоянном движении. Чудовище сложило крылья и ударило по земле хвостом с силой, заставившей двоих находившихся рядом рыцарей упасть на колени. Лошадиная морда дракона казалась даже элегантной, ярко-желтые глаза с вертикальным зрачком больше походили на кошачьи, нежели на змеиные, и в них светился недюжинный разум.

Верхом на драконе сидел всадник, одетый в пластинчатую броню и тяжелый шерстяной плащ.