Искупление

— Игрушку по имени Злата сломали! — шепнула я, глядя прямо перед собой сквозь упавшие на лицо растрёпанные пряди волос.

— Что ты такое говоришь?! — резко сказал он, вызвав мою горькую усмешку.

Он прикоснулся к моему подбородку и повернул лицо к себе. Когда я, наконец, посмотрела ему в глаза, продолжил:

— Я принёс тебе столько страданий… Прости меня.

Глядя в его шоколадные глаза, я вдруг поняла, что больше не могу его ненавидеть. Что во мне переменилось? Почему вдруг смогла его простить? Даже не заметила, когда именно… Я не могла поверить в это. Всё как будто повернулось вспять, и перед ним снова та наивная и безумно влюблённая девчонка…

— Виктор… мне сейчас очень тяжело. Я запуталась.

— Останься со мной, пожалуйста! — его глаза молили меня.

Реальность вернулась. Вдобавок я почувствовала себя ущербной и угнетённой, находясь рядом с ним полуголой.

— Я не могу! — встав на ноги, натянула рубашку и дрожащими пальцами пыталась застегнуть пуговицы.

— Латти? — голос Виктора звучал напряжённо.

Он обнял меня за плечи, стоя позади. Я, судорожно вздохнув, высвободилась. А ведь ничего не изменилось! Я всё так же не могу быть с ним. Хорошо, что не успела наделать ещё больше глупостей! Я повернулась к Виктору Эскаланту:

— То, что сейчас ты увидел, мои шрамы. Гаспар спас меня однажды.

И теперь моя жизнь принадлежит ему. Эскалант сделал шаг ко мне, но я, мотнув головой, отступила назад.

— Злата, — опять пытаясь достучаться до меня, начал он. — Я люблю Гаспара, он мне как брат! Но я ничего не могу с собой поделать! Он поймёт нас, ведь знает о нашем прошлом… и, чёрт возьми, догадывается о наших чувствах! — убеждал меня Виктор, и в его словах скользило горячее желание убедить в этом прежде всего самого себя.

Я, сморгнув слезу, посмотрела в его глаза:

— Ты же понимаешь, что это не так.

Его руки опустились.

— Я никогда не смогу совершить с ним такое. Пока ему нужна, я буду рядом. И буду верна ему.

Мы молча смотрели друг на друга. Каждый из нас понимал, что это конец.

— Я выкуплю тебя! Отдам ему всё, что у меня есть! — горячо выпалил он.

Эти слова взбудоражили мои старые раны.

— Я всё ещё вещь для тебя? — горько усмехнулась я.

Черты лица его вмиг стали жестче.

— Зачем же ты так? — будто бы не в силах сдержать обиду, тихо сказал он.

Я не знала, что ответить этому некогда самоуверенному и циничному мужчине, и поэтому молча стала собирать свои вещи. Вдруг он резко схватил меня за плечи, заставив поднять лицо к себе.

— Ну когда же ты меня простишь?! — в его голосе я услышала ноты отчаянья.

Я не хотела на него смотреть, опустив голову, я зажмурилась. Он меня встряхнул и заговорил ещё жарче:

— Я говорю тебе то, что никто и никогда не слышал от меня: умоляю, прости! — чеканя каждое слово, говорил он. — Я готов выть от раскаянья, слышишь?.. Ну что же мне сделать, что бы ты поверила мне?

Его слова ранили меня, но боли почему-то не чувствовала. Я посмотрела наконец-то на него слегка затуманенным слезами взором.

— А других ты так же унижал и спорил на них? Публично растаптывал чувства, незаслуженно оскорблял?

Эскалант поник. Руки его отпустили меня. И он будто лишился всех жизненных сил.

— Значит, никогда? — горько подытожил он.

Я молчала.

Шли секунды, потом минуты. Наконец Виктор развернулся, медленно пошёл к лифту и нажал кнопку, вызывая его. Я глядела ему в спину, в душе изнывая от крика. Я хотела его остановить, обнять и исцеловать! Хотела быть только с ним всегда и всюду. Я любила его… наверное. Он давал понять, что отпускает меня.

Вот и добилась того, чего хотела. Почему же тогда хочется умолять его разрешить мне остаться? Откинув все предрассудки и муки совести, бросить Гаспара и опять поверить Эскаланту? Я вошла в лифт и нажала кнопку первого этажа. Это был наш конец. Дверь закрылась, и вместе с ней закрылись мои глаза. Острая боль пронзила моё тело, и я, согнувшись почти пополам, от горьких рыданий опустилась на пол, не в силах стоять на ногах. Я оплакивала свою несовершенную любовь. Так больно мне не было ещё никогда. Моё заплаканное лицо удивило консьержа, но мне было всё равно, что он подумает.

— Всего доброго, сеньорита Бронских! — безответно сказал он.

Я вышла на улицу. Ветер трепал мои уже распущенные волосы, высушил слёзы. Громкие звуки мегаполиса заполнили воздух. Но я не слышала и не видела. Передо мной всё стояли глаза Эскаланта, а в ушах звучали обрывки его фраз…

— Латти!

Где-то далеко звал меня женский голос, но я не обернулась и дальше плелась по тротуару. Я не знала, куда мне идти…

— Латти! Латти! — Мария схватила меня за руку. — Прости меня, пожалуйста! Я думала, что тебе так…

Мои глаза непонимающе остановились на её лице. О чём это она?

— Что с тобой? — беспокойный голос подруги окружал меня. — Господи, что же он творит с тобой?! Негодяй, мерзавец! Я готова сама убить его…

Она повела меня куда-то. Я послушно села на заднее сидение её автомобиля, дверь за мной закрыл Саэс.

Глава 31 Плата за осуждение

На следующий день я сидела в столовой дома Гаспара и пыталась втолкнуть в себя хотя бы чашку когдато любимого латте.