Искупление

— Тогда как убийца, который пришел явно после дождя, не оставил никаких мокрых отпечатков на полу или ковре? — Она примолкла. — Погоди-ка. Ты только сейчас об этом подумал?

Глаза Декера продолжали блуждать по комнате.

— Декер, я тебя спрашиваю…

— Я слышу, о чем ты спрашиваешь, Алекс, — сказал он металлическим голосом.

От резкого тона она напряглась.

Не встречаясь с ней взглядом, Декер сказал:

— На выключателе в гостиной я нашел отпечаток и следы крови. Это место, куда кто-то приложил руку, как если бы собирался щелкнуть выключателем. Мы попросили техника отпечаток снять. Потом, когда прогоняли по базам данных, выскочило имя Хокинса.

— А как он оказался в системе? В досье Фингера об этом ничего не говорится. Ты говорил, что у него раньше никогда не было проблем с законом.

— Раньше он работал в фирме, связанной с оборонным ведомством. У него была группа доступа и сданные отпечатки в картотеке.

— Значит, с того момента?

— Хокинс был у нас главным — да, по сути, единственным — подозреваемым.

— И сколько времени все это заняло?

— Около часа ночи профиль личности по отпечатку был уже готов. С адресом на руках мы немедленно отправились на поиски. Когда приехали, Хокинса дома не оказалось. А жена с дочкой были. И понятия не имели, где он находится.

— Где ж его нашли?

— Его объявили в розыск, а спустя пару часов Хокинса засекла патрульная машина: он шел по улице в восточной части города. Его задержали и доставили в участок по подозрению в убийстве. Там мы с ним и познакомились, я и Ланкастер.

— Шел, пешком? У него что, не было машины?

— Старая колымага. Припаркованная на улице перед его домом, когда мы приехали туда его искать. Позже выяснилось, что это их единственный автомобиль. Из-за холода и дождя, когда мы прибыли, уже нельзя было сказать, использовался он недавно или нет. Хотя к тому времени, как мы добрались, после убийств прошло уже несколько часов. Двигатель все равно успел бы остыть. Позже мы связались с соседями. Они сказали, что машина простояла там весь день и всю ночь. Тем не менее мы проверили и корпус, и шины на наличие каких-либо следов от дома Ричардсов. Бесполезно: даже если он возвращался на нем после убийства, ливень все смыл. Ордера у нас не было, так что с обыском в их доме пришлось повременить.

— А что рассказал сам Хокинс?

Декер мысленно воссоздал картину: они с Ланкастер входят в ту же комнату для допросов, где недавно опрашивали Сьюзан Ричардс. Те же желто-горчичные стены. Примерно такой же человек сидит на стуле напротив. Обвиняемый. Затравленное животное, ищущее выход.

— Свои права он знал. Затребовал адвоката. Мы сказали, что один уже в пути, но, может, он захочет ответить на несколько вопросов? Это поможет снять статус подозреваемого. Если он этого не сделает, то тоже ничего страшного. Нам нужно было прикрыть свои задницы по букве закона.

— Вы сообщили, что нашли на месте преступления его отпечаток?

— Мы это придерживали в тайне, как ловушку. К тому времени был уже получен ордер на обыск, так что другая команда выворачивала наизнанку его дом и машину в поисках каких-нибудь следов, а также орудия убийства. Как тебе известно, его позже нашли за стенкой у Хокинса в шкафу.

— То есть он должен был вернуться домой и спрятать его. А его жена и дочь об этом не знали? Как же так?

— Лиза Хокинс была действительно очень плоха, спала в соседней комнате. Дверь открыла дочь, Митци, буквально в нижнем белье. Видок тоже неслабый. Обдолбана так, что слова вымолвить не может. Пришлось идти в спальню, будить мисс Хокинс. Она даже не могла встать с постели. Фактически это был хоспис на дому.

— Черт возьми, — с ненавистью процедила Джеймисон. — Человек в таком состоянии, а на нее еще все это сваливается!

— Она, конечно, разволновалась. Хотела знать, что происходит. Но речь была бессвязная; я не уверен, что до нее вообще доходил смысл наших слов. Как и до ее дочери, то ли обкуренной, то ли обсаженной. Между ними двумя Хокинс мог выехать на своей машине, а они бы вряд ли и хватились.

— Хокинс на какие-нибудь вопросы ответил?

— Полицейские при аресте огласили, в чем его обвиняют. Но никаких подробностей. Суть происшедшего ему рассказал я.

— И какова была его реакция?

Мозг Декера теперь полностью погрузился в воспоминания. Он больше не был в старом доме Ричардсов. Вокруг желтели стены допросной, рядом сидела молодая еще Ланкастер, а напротив — все еще живой Хокинс. Высокий и худощавый, но крепко сложенный: рак еще не успел к нему подступиться. Лицо грубовато-красивое. Особенно памятны были сильные мозолистые руки. Такие легко могли оборвать жизнь девочки-подростка.

* * *

— Мистер Хокинс, пока оформляются документы, не могли бы вы прояснить нам некоторые моменты? — спросил Декер. — Это было бы большим подспорьем, хотя информирую: у вас есть право не отвечать на вопросы.

Хокинс скрестил на груди руки: