Искупление

— Они привязали его к большому камню и раздели. Их лидер несколько раз ударил Бобби по лицу, чтобы он пришел в себя. Бобби не понимал, что происходит, это было видно по его глазам. Он пытался развязать веревки, но ничего не выходило. Тогда он посмотрел на меня и сказал, чтобы я не боялась. А я боялась, — я покачала головой, и провела по лицу трясущимися руками, всхлипывая без остановки, — так сильно боялась. Мне было жутко находится в окружении этих мужчин, которые смотрели на меня, как на кусок мяса. Один из мужчин стал резать Бобби ножом. Его крики эхом отскакивали от стен. Я до сих пор слышу его крики, они в моей голове и я не могу их выкинуть.

Боже, мне казалось, что я снова и снова смотрю на растерзанное тело Бобби. Я закрыла уши руками и стала раскачиваться взад и вперед, корчась от рыданий.

— Когда ты почувствовала беспомощность?

— Когда лежала внизу, — я убрала руки от лица, — когда они стали бить меня, я еще надеялась, но когда они раздели меня и привязали, тогда я стала чувствовать беспомощность. Моей надежды больше не было, остался только жуткий страх и чувство собственной беспомощности от того, что я не могу ничего сделать. Мне оставалось только терпеть.

— Ты была в сознании, когда они резали тебя?

— Да, — кивнула я, мысленно отстраняясь от происходящего, — они сказали мне раздвинуть ноги, но я отказалась. Тогда они стянули мне руки веревками и бросили на живот. Один из них стал водить своими руками по моему телу, ощупывая каждый сантиметр, как будто выбирал место посочнее. Он ударил меня за то, что на моем теле было мало мяса. Тогда другой засмеялся и сказал, что мяса у них достаточно. Затем он поднял мешок и стал доставать куски окровавленной плоти. Я увидела татуировки на коже. Только тогда до меня стало доходить, что это части тела Бобби. Они забили его как свинью на том камне и последнее, что он сказал, были его слова о том, чтобы я не боялась.

— Они развели костер и стали готовить. Запах плоти въелся мне в ноздри. Я чувствовала тошноту наблюдая, как они едят. Когда один предложил разделать и меня, другой покачал головой и что-то сказал, что я не расслышала, но они все посмотрели на мое тело, и я поняла, что из этой пещеры я никогда не выйду.

Я на мгновение закрыла глаза и продолжила:

— Я не знаю, сколько прошло времени, но после того, как они насиловали меня снова и снова, казалось, что прошло несколько часов, я периодически теряла сознание. Тогда мужчина взял нож и сказал, что мое костлявое тело годится только для одной вещи. Сначала они хотели отрезать мне грудь. Они долго ее трогали и смеялись. И все же он срезал мне кусок ноги. Я никогда не испытывала такой боли, как в тот момент, когда лезвие его ножа срезало сантиметр за сантиметром. Я кричала, пока не охрипло горло, но потом потеряла сознание. Что было дальше, я смутно помню, но ощущение не прекращающейся агонии преследует меня. Тогда я больше ничего не чувствовала, я сдалась и молилась, чтобы все это поскорее закончилось.

Лицо Кэтрин выглядело шокированным, несмотря на всю ее профессиональную маску. Я могла понять, какие чувства сейчас бушую внутри ее головы.

— Аврора смогла тебя найти. Они прошли весь путь и вышли в эти пещеры.

— Да, я уже знаю, — шмыгнув носом, пробормотала я, — хотя я не помню этого, и очнулась уже в больнице.

— Они вынесли тебя из пещер и убили всех, кто там был.

— И хорошо, что убили, — мрачно ответила я, — я плохо сплю, но если бы они были живы, боюсь, что спать я бы вообще перестала.

— Ты не чувствуешь, что хочешь отомстить?

— Кому? Они мертвы.

— Но есть другие, — покачала она головой, — что, если такое произойдет еще с кем-то? Мы на границе, в опасной близости от тварей, которые каждый день истребляют ваши отряды.

— Я не могу, — затрясла я головой, — мне противны любые прикосновения к голой коже, я не смогу контактировать с командой.

— Сможешь, Элиза, — уверенно ответила Кэтрин, — поэтому следующим шагом нашей терапии, я назначаю тебе стрельбы.

— Что? — я уставилась на женщину перед собой, пытаясь осмыслить ее слова.

— Стрельбы, — повторила она, — ты будешь дважды в неделю ходить в зал и практиковаться в стрельбе. Тебе не обязательно с кем-то контактировать. Я попрошу командира подобрать для тебя время, когда там будешь только ты. Через неделю ты поделишься со мной своими впечатлениями. Если ты поймешь, что для тебя это слишком эмоциональная нагрузка, мы уберем этот пункт из лечения, но до этого момента я хочу, чтобы ты вышла из палаты и пошла на стрельбы.

Мысль о том, что мне предстоит покинуть палату, внушала дикий страх. Здесь, запертой в четырех стенах, я ощущала себя в безопасности, но стоит мне покинуть порог палаты, как накатывала жуткая тошнота, вызванная ужасом.

Но в тоже время, я чувствовала трепет внутри своего живота. Конечно, ничего не будет так, как прежде, но сделать что-то, что я делала до больницы, вызывало радостное возбуждение.

Глава 14

Пол