Искупление

Зита не скрывала печали и страха. Рамис придвинулся, обнял ее, словно пытаясь оградить. У Кати подступил к горлу теплый комок. Девчонка, всего двадцать шесть лет – и восемь из них Зита несет на своих плечах две сотни больше никому не нужных жизней. Как она справляется?

– Амон вас не тронет, – сказала Кати. – Я сумею вас защитить, обещаю. Тебе нечего бояться, девочка. Ты мне веришь?

– А сама ты? – спросила Зита едва слышно. – Сама ты веришь? Что ты видишь в будущем, Кати?

Они смотрели на нее все – Рамис, Зита, дети. И Кати сказала то, в чем не признавалась до сих пор даже себе:

– Будущее страшно. Я больше не заглядываю в него. Не смею.

– Что ты увидела?

Кати опустила взгляд в тарелку, где медленно застывал бараний жир.

– Три линии. Всего три, и каждая обрывается моей смертью.

Зита ахнула. Подняв глаза, Кати увидела на ее лице слезы. Улыбнулась:

– Разве я не учила тебя, что будущее не предопределено? Возможности – это всего лишь возможности, Зита. Не огорчайся.

Но Зита не ответила на улыбку.

– Когда я увидела тебя сегодня… Я не предвижу, нет, мне просто показалась…

– Показалось – что?

– Что мы больше не увидимся.

Маленький Рамис каким-то хитрым маневром очутился у Кати на коленях. Для шестилетнего мальчишки он был довольно тяжел. Его брат Карий возмущенно заелозил. Кати обняла обоих.

– Поймите одно. Предвидение не лишает нас свободы выбора, не определяет нашу судьбу. Скорее… помогает избежать опасностей и ошибок. Маги способны изменять будущее. А вы оба маги.

– Ты считаешь меня магом, Сильная? – спросил Рамис.

– Я не была бы Сильной, если бы не умела признавать очевидного, Рамис. Твои способности невелики, больше им не стать. И все же ты не лишен Силы, неважно, нравится мне это или нет. В тебе нет нашей крови, но, ты знаешь, моим настоящим отцом был такой же, как ты, дикарь. Это не помешало мне стать Сильной.

– Ты не считаешь себя одной из нас.

– Нет. Иначе давно была бы мертва. Самоопределение, знаешь ли, дело выбора.

Он собирался еще что-то сказать, но пальцы Зиты предостерегающе коснулись его губ. Рамис поцеловал ладонь своей подруги и снова поднял глаза на Кати:

– Извини меня, Сильная. Это нелегко.

– Да, – согласилась она. – Нелегко. Но вы должны знать еще кое-что. Единственное, ради чего я могла бы пожертвовать жизнью – это вы. Амон не дурак, чтобы делать меня своим врагом. Пока я жива, он вас не тронет.

– Мы верим тебе, Сильная, – сказал Рамис.

– Спасибо, – прошептала Зита.

Спроси кто-нибудь Сильную Кати, зачем ей это нужно, у нее не нашлось бы ответа, но той ночью она была вместе с рабами. Сложенный из толстых бревен костер озарял их обветренные лица, отражался в зрачках. Такие же бревна служили для сидения. Люди подходили и уходили, присаживались, кутаясь в одеяла и шкуры, задавали вопросы. Многие держали на руках детей. Мальчики Зиты спали в пещере, малышка дремала на руках у Кати.

Зита сидела рядом. Ее негромкий голос легко перекрывал все другие звуки. Зита рассказывала, явно не впервые, историю поединка Сильнейшего и Кария. Дерзкий вызов мага-полукровки, принявшего сторону дикарей, удивление Сильных, их насмешки, колебания и неосторожное решение – сражению быть. Оцепенение, павшее на Долину, когда маги наконец поняли: юнец, полукровка, недоучка, он по меньшей мере равен Сильнейшему. Фейерверк Силы над площадкой Испытаний, полыхание смертельных заклятий, ярость, ненависть, гордыня. Последний, отчаянный ход Сильнейшего, когда сын уже почти вырвал у него победу.

Слушатели были там в день поединка и, быть может, могли что-то видеть. Но магия делала их тогда немногим разумнее животных. Теперь, свободные, они с жадностью слушали знакомый рассказ. Когда речь дошла до воскрешения, Кати поежилась под взглядами бывших рабов. И, неожиданно для себя, заговорила сама:

– Мы тогда не знали, почему это делаем. Многие века мы жили по одним и тем же правилам, они казались незыблемыми. Карий… он принес изменения, которых никто из нас не ждал. Мы не хотели… вы не могли. Он стал мостом из прежнего мира в новый. Мало кто из нас сможет войти в этот мир, еще меньше тех, кто сумеет в нем прижиться. Я, наверное, не смогу. Вы – можете. Вы уже в нем. Я, Сильная Кати, иногда вижу будущее. Не всегда оно открывается ясно и не всегда – правдиво. Сейчас… вижу. Чем бы ни закончилась эта война, будущее принадлежит таким, как вы. Не скоро. Будет пролито много крови, прежде чем оно придет. Но вы – его залог, и я горжусь вами, в особенности – тобою, Зита…

Маленькая Кати захныкала, Зита поспешила забрать ее. Сильная замолчала. Подобные всплески предвидения мало походили на обычное просматривание возможностей. Случались они редко, были смутны и опустошали больше сознательного применения Силы.