Искупление Дабира

Лучше всего, когда ничего своего не имеет человек, а тем только живет, что получает по милости султана. Тогда не приходит ему в голову мысль о мятеже, ибо боится потерять ежемесячное жалованье и остаться вовсе без хлеба. От имущества у людей самостоятельность, и имеющий две коровы не в меру строптивей того, кто имеет одну. Но так как пока еще недостижимо, чтобы ничего своего не имели люди, а есть у каждого дом, жены и дети, то пусть знают, что во всякий день могут быть посланы к ним мушерифы, которые обвинят их в мятеже и отберут все. Ибо каждый из людей только раб султана, а значит, и имущество это не его, а султана.

Об амирах тут говорится особо. Посылая их править на места, ни в коем случае нельзя позволить им забывать, что только на время -- в икта -- дается ему тот край на пользование. Ни брату, ни сыну не может иктадар передать свои права, ибо не его личное это имущество и люди, а тоже султана. А чтобы не утверждались они на местах и не заводили себе сторонников, нужно как можно чаще менять их, переводя из области в область. Тогда не будет опоры у эмиров, и станут во всем полагаться лишь на благоволение султана.

Много есть примеров, как подрезали государи постромки своим эмирам, но лучше всего поведать здесь о Хосрое Ануширване. Когда увидел этот царь, что правитель Азербайджана окреп, завел там себе сторонников и неохотно уже лобызает пол перед высочайшим троном, то тайно отправил доверенного гулама в его владения. Известна стала к тому времени жалоба оттуда от некой старушки. Достали ее из ящика, прочли. И как только подтвердилось, что незаконно отобрали там у нее огород, царь сказал: "Итак, приказываю о сем самоуправном правителе: отделите кожу от тела, бросьте мясо собакам, набейте оболочку соломой и повесьте над воротами дворца. При этом объявляйте всенародно в течение семи дней: если кто впредь станет проявлять у нас в государстве жестокость или отнимет незаконно хотя бы торбу соломы, курицу или пучок травы, то поступят с ними так же!"

Эмирам и сановникам впрок пойдет этот рассказ. Справедливость Ануширвана несомненна. И всякий эмир поймет, что всегда можно отыскать старушку к случаю.

На место среди других книг бережно положил он поучения царя Ануширвана, откуда рассказ о старушке. Все здесь собрано у него, но нет венчающей мудрость вершины. Не нашли еще "Ден-намак" -- великую книгу о тайнах правления...

Сегодня Тюрчанка не мешала молитве, а он был внимателен, доходя до преклонения колен. Вчера только увидел он ее воочию в четырех шагах, так как рядом сидела она с Величайшим Султаном. Не позволено такое, потому что не наследуют по закону Высочайшее Стремя дети Тюрчанки. И занавес тоже был сдвинут, чтобы прикрыть наготу ее лица. Не ждали они там его, а потому и цыган призвали прямо в гарем. Всякое, конечно, допустимо для султана, но не на виду у всего города. Тень бога он на земле, и что будет, если с легкомыслием начнут относиться к этому?..

Абу-л-Ганаим, вазир, обязан был воспрепятствовать такому сборищу. Но криводушен сей муж, и как бы не подтвердилось нечто с ним, как с лукавым Раст Равишем в давние времена. Следует сказать мушериф-эмирам, чтобы усилили наблюдение...

Про то, что явился экзиларх Ниссон и ждет при воротах, было доложено ему. Он кивнул головой и пошел в сад. Иудею положено ждать...

Шагирда еще не было в саду, и присохшие квадраты дерна валялись у арыка. Однако окончательно договорено вчера с султаном, что насовсем отпускается к нему шагирд. Опять покривились при этом губы Абу -л-Ганаима. но свое давнее право у него на этого юношу.

Досчитав деревья, он остановился, прислушиваясь. Дети не кричали больше в селении Ар-Разик, и порядок был в мире. Про некий хауз посреди селения снова подумалось ему. Сидит или нет там какой-нибудь старик с палкой в руке? Постояв еще немного, пошел он назад. Зайдя к себе, он взял калам, простучал трижды по столу и сказал, чтобы впустили иудея.

II. ВАЗИР (Продолжение)

Еще не вошел экзиларх Ниссон, а некое прозрение посетило его. Как же не видел он этого раньше? Одни глаза у иудея с Тюрчанкой, а у той глаза точно такие же, как у беспутного имама. Незримая связь между ними, и когда катится калам от блудницы, то является имам Омар. И иудей, конечно, тут же!

От разных народов они: имам, блудница и иудей, но некий тайный свет у них в глазах. Будто известно им нечто, чего не знают прочие люди, и раздражает это всякого правоверного. Нет правил для таких, и наперекор божьему порядку норовят утвердить себя...

А иудей уже вошел и смотрит на него своими ласковыми глазами. Пятьдесят лет знает он этого экзилар-ха, всякую неделю встречается с ним в книгохранилище Беи-Натаниила из Нишапура, но каждый раз возникает беспокойство при таком его взгляде. Снова чего-то хочет добиться тот, но не получится сегодня у иудея.