Искупление грехов (СИ)

— Поддерживаю вас, друзья мои и соратники! Проникся вашей болью и переживаниями! — проговорил Хохо. — Хотелось бы уточнить ваши предложения?

— Сваливать! — крикнул сидящий в отдалении Орун. — Прям ща!

Гул и хохотки стали ещё одобрительнее.

— Ну так вот как получается? Предположим, мы свалили, — продолжил Хохо, — а завтра девушки скажут, что кончились мази, а денег — нет. И начальство шлёт нас новые поглотители ставить. И что будете делать? Волосы на попах рвать? Ну те, у кого они отросли.

— Хохо, ты к чему? — буркнул Нож.

— К тому, что мы все сюда вылезли набрать деньжат. Ибо их стало что-то мало в последнее время. И вариантов у нас немного, — объяснил Хохо. — Либо сейчас набираем денег, либо всем придётся резать большое и вкусное жалование, чтобы казну сотни наполнить. И кто тут хочет остаться без денег?

— Эй, так не честно!… Не нравится!… Помогите, деньги отбирают! — бойцы оказались в общем и целом единодушны в оценке и этого предложения.

— Ну вот и подбирайте способы, чтобы и с деньгами всё сложилось, и всех устраивало, — закончил Хохо. — А то разнылись как селяне-горожане: «Страшно! Сваливаем!». Всем страшно!

— Хотя бы не ночевать, — мрачно сказал Нож, глянув на меня. — Опасно это.

— Хорошо, — согласился я. — Ночевать не будем. Тогда надо перенести лагерь. На переход — минимум. Но заполнить телеги надо.

Судя по гулу, бойцы одобрили.

— Значит, после обеда переносим лагерь, а потом работаем так, как до обеда нам и не снилось, — сказал я, и гул стал уже не таким одобрительным. — Я тоже не хочу всем этим заниматься! И не хочу лезть в шестой дом, где погибли солдаты гарнизона. Но буду и работать, и в дом лезть. А ещё я совсем не хочу влезать в ваше жалование, чтобы обеспечить отряд едой и медикаментами.

— Давайте мы перенесём лагерь, — предложила Лента. — Всех девушек под командование Пятнашки — и переносим. Всё равно от нас в поле помощи мало.

— Тоже верно, — согласился Хохо. — Справитесь?

— Справимся, — успокоила его Пятнашка. — Только получается, что мы от неприятной работы отлыниваем… Что?..

Девушка уставилась на Молчка, который помахал на её словах руками, сцепленными в замок, и улыбнулся.

— Молчок считает, и хорошо, что отлыниваете, — перевёл Одноглазый и поднял руку. — Я поддерживаю.

Мужская часть отряда дружно подняла руки, и Пятнашка сдалась:

— Ну и раз вы такие добрые, то и ладно.

— Вот и хорошо, — согласился я. — Тогда девушки переносят лагерь на переход от границы, а мы заканчиваем сбор побегов. Мне нужно будет…

— Я, Ша-арми, Одноглазый, Суч, Пузо, — предложил Эр-нори. — Мы с тобой сходим и подстрахуем.

— Хорошо, тогда так и сделаем, — согласился я с таким самоназначением. — И ещё надо будет как-то привязать верёвку к поглотителю, если он так и будет парить… Идеи есть, как это сделать?

— А зачем верёвку? — спросил Пузо.

— Поглотитель надо вытащить, — пояснил я.

— Давайте кто-нибудь попробует подбежать. Замотается тряпками мокрыми, — предложил Хохо, — быстро накинет петлю и отбежит?

— И кто побежит? — спросил Нож.

— Назначенный «доброволец»? — предложил Хохо.

— Не, такое чисто на добровольной основе, — не согласился Нож. — А на это дело добровольцев не будет.

— Будут, — неожиданно сказал боец из десятка Эр-нори, Лютый. Раньше он был в десятке Шестого, а в новом отряде прибился к Кривому. — Всё красиво сделаю! И не заматывайте, я вплотную подходить не буду.

— Да? Расскажи, как ты это сделать собираешься? — поинтересовался я.

— Петлю на верёвке сделаю самозатягивающуюся, — ответил тот. — И накину издалека.

— И попадёшь? — спросил Нож.

— Ну да! — Лютый гордо выпятил грудь, но, заметив сомнение во взглядах, быстро исправился. — Попытки с десятой — точно попаду!

— Тогда так и решим. Готовь петлю сейчас, и пускай она ждёт своего часа, — ответил я. — Пятнашка, собирай девочек и приступайте. Все остальные — на поле. Я в этот дом из видений. Те, кто со мной — пошли. Времени мало, и рассиживаться смысла нет.

Бойцы потянулись на поле, а я со своей группой поддержки отправился к шестому дому. Поглотитель теперь был единственным источником тумана, поэтому селение удалось рассмотреть в подробностях. Ничего в нём необычного не было. Во время похода к Мобану мы успели насмотреться на такие. Пара сотен низеньких одноэтажных домов — в основном, из дерева, обмазанного глиной. Соломенные крыши и окна, затянутые плёнкой. Для этого использовались обычно рыбьи пузыри или сушёные внутренности скотины — то ли мочевой пузырь, то ли ещё какой-то орган. Я особо не разибрался, если честно.

Селение пребывало в запустении — огороды заросли местной хищной травой, какими-то мясистыми побегами с шипами, вьюном и темными папоротниками. Под солнечными лучами вся эта растительность начинала вонять болотом и тлением. А без защиты тумана так и вовсе начинала гнить. В доме никакого беспорядка не было — всё стояло на своих местах. Небольшая каменная печка, стол с простыми табуретами, лежанки с соломенными матрасами. Пара сундуков, шкаф — а на полу толстый слой пыли. На неё мне и указали. Следы сапог были ещё отчетливо видны, хотя и успели слегка запылиться.