Искупление грехов

Они были и людьми – и не совсем людьми в то же самое время. Настолько близкие и настолько чуждые, что понять их решительно не получалось. От нечего делать я стал наблюдать за ними другим взглядом, и вот тут меня поджидало неожиданное открытие. Между жителями деревни постоянно летали искры. Сначала я решил, что они так общаются, но дальнейшее наблюдение показало, что стоит двум серым оказаться поблизости друг от друга – как их тела начинали обмениваться мудростью. И сами они становились активнее и живее. Но как только чувствовали произошедший обмен – немедленно расходились в разные стороны. Исключением были только случаи совместной работы, на которую серые люди шли с большой неохотой.

Все свои наблюдения мы каждый вечер записывали на листах выделанной кожи, собираясь у костерка. Да, мы быстро наплевали на предупреждения Лыбы и организовали удобный лагерь. Два просторных шалаша, в каждом из которых помещалось по четыре человека, стояли друг напротив друга. Пришлось, конечно, отойти подальше от деревни серых, чтобы набрать необходимых материалов – но оно того стоило. Между шалашами мы вырыли яму под бездымный костёр с поддувом и каменными стенками. Глинистая почва на уступе отлично держала форму, поэтому подновлять ничего было не нужно. Отдельно приходилось искать дрова, потому что на уступе росли в основном какие-то хвойные, а найти лиственное деревце было тяжело. Но и с этим мы справились.

А началось всё с того, что на уступе не обнаружилось нормальных источников питьевой воды. Неподалёку было только заросшее ряской озерцо, питаемое ручьями с гор. Летом озерцо начинало подсыхать, вода застаивалась, а поверхность зарастала тиной. Пить это было нельзя даже с винным уксусом. Мы в первый же день попробовали очистить воду, проливая через ткань – но все наши ухищрения не сработали. Жижа по-прежнему была мутной и пахла тухлятиной. Пришлось искать способ кипятить воду, вот тут-то Нож и вспомнил подсмотренный у опытных бойцов способ прятать костёр в походе. К счастью, Долдон не послушал «полезные» советы на Стене, поэтому в его рюкзаке был обнаружен котелок. После кипячения вода всё равно имела мерзкий привкус и запах, но пока ещё никто не отравился.

Лагерь наш находился за небольшим возвышением, и костёр даже случайно не смогли бы увидеть со стороны. Но мы всё равно подстраховались, маскируя нашу стоянку ветвями сверху и по сторонам. Теперь можно было смело жечь костёр, что ночью, что днём. Хотя днём мы всё-таки не решались – каким бы бездымным он ни был, но запах серые могли и учуять. Поэтому запасы кипячёной воды мы делали после заката и рано утром, в сумерках. В одном из шалашей вечером ставили масляный фонарик и записывали всё, что успели заметить. Стопка наблюдений росла день ото дня, но моё стало первым, которое чего-то да стоило.

Ещё одно интересное открытие сделал на следующий день Злобный. Подсчитав всех обитателей деревни, он пришёл к выводу, что должно быть ещё пятеро взрослых. Потому что мужчин оказалось одиннадцать, женщин восемнадцать, а жилищ – тридцать четыре. А значит, пятеро куда-то ушли. Их возвращения мы и решили дождаться.

На десятый день в жизни серых людей случилось непредвиденное для нас событие. Одна из женщин с пузом прямо с утра, помаявшись по селению и не взявшись ни за одно из ежедневных дел, присела на краю деревни на корточки, будто собиралась сделать дела по-большому, что мы уже неоднократно наблюдали ранее. Но вместо этого внезапно родила. Осмотрев ребёнка, который крикнул всего один раз – ударившись о землю, женщина утянула его в один из шалашей, вывесив на нём окрашенный красным кусок кожи. Больше она из шалаша не выходила, а еду ей оставляли рядом.

Ещё четыре дня наблюдений – и стало понятно, что скоро придётся возвращаться назад. Сколько бы мы ни экономили еду, но запасы подходили к концу. Ещё десять дней можно было просидеть в своём укрытии, но тогда припасов на обратную дорогу не осталось бы совсем. Что можно есть из растений Диких Земель, мы не разобрались – поэтому было решено через четыре дня уходить назад на Стену.

Глава 37

Касан тяжело опустился в новое компьютерное кресло и надел виртуальный шлем. Мир на месте не стоял и менялся, а он – старел. Ходил на опостылевшую работу, делал ненужные дела и верил, что когда-нибудь всё это закончится. Оно и закончилось ровно в шестьдесят лет. Правительство, конечно, дважды меняло срок выхода на пенсию, но Касан всё-таки догнал своё счастье. Первый день свободы – и первый день настоящей жизни, когда ты принадлежишь лишь самому себе, а тебе за это ещё и приплачивают. Купленные заранее виртуальный шлем и новое кресло – с массажем и поддержкой спины – стали отличным предпенсионным подарком.

«С любовью от Касана – Касану!» – улыбнувшись, подумал он.