Искупление Христофора Колумба

Но Бог молчал, поэтому Колумб продолжал размышлять, изучать старинные рукописи и искать способ, как доказать другим то, что он считал истиной и о чем до сих пор никто не догадывался – что Земной шар намного меньше, что Восток и Запад расположены гораздо ближе друг к другу, чем полагали древние. А поскольку ученые примут в качестве единственного доказательства только книги, написанные древними, Колумбу придется как-то разыскать труды этих авторов, в которых указываются такие размеры Земли, которые он считал истинными. Он нашел некоторые полезные для него мысли в книге кардинала д'Айли “Imago Mundi” (“Картина мира”), сборнике трудов авторов древности. Из нее он узнал: Маринус Тирский считал, что протяженность мировой суши составляет не 180 градусов, а 225, и, следовательно, океан занимает только 135 градусов. Это по-прежнему было слишком много, но все же вселяло надежду. Неважно, что Птолемей жил и творил уже после Маринуса Тирского, что он проверил сделанные Маринусом вычисления и опроверг их результаты. Маринус предложил такую картину мира, которая помогла Колумбу доказать свою правоту, поэтому Маринус был для него большим авторитетом. Он нашел также полезные высказывания у Аристотеля, Сенеки и Плиния.

Затем его осенило, что все эти древние ученые ничего не знали об открытиях Марко Поло, сделанных во время его путешествия в Катей. Добавим 28 градусов суши, открытой им, а затем еще 30 градусов, чтобы учесть расстояние между Катеем и островным государством Чипангу, и тогда останется только 77 градусов океана, который предстоит пересечь. Вычтем затем еще 9 градусов, учитывая, что его путешествие начнется с Канарских островов, расположенных на юго-западе и наиболее удобных для начала путешествия, которое повелел ему выполнить Господь. И тогда флотилии Колумба придется пересечь лишь 68 градусов океана.

И все же, это слишком много. Но, наверняка, и в расчетах Марко Поло, и в вычислениях древних были ошибки. Отнимем еще 8 градусов и округлим цифру до 601 Но и это расстояние непомерно велико. Одна шестая окружности Земли между Канарскими островами и Чипангу – это значит, что придется пройти более 3000 миль без захода в порт. Как ни старался Колумб, он не мог найти у древних доказательств того, что он считал истиной: для того чтобы доплыть из Европы в великие царства Востока, потребуются дни или, от силы, недели. Должны же быть еще какие-то сведения! Возможно, какой-то другой автор. Либо же какой-то факт, который он пропустил. Что-то такое, что убедит ученых в Лиссабоне поддержать его просьбу и рекомендовать королю Жуану поручить Колумбу возглавить экспедицию.

Все это время Фелипа, судя по ее поведению, была чем-то озабочена и даже расстроена. Колумб смутно подозревал, что она ждет от него больше внимания и заботы, но он не мог отвлекаться на те пустяки, которые интересовали ее. Во всяком случае сейчас, когда Бог возложил на его плечи задачу, поистине достойную Геркулеса. Он женился не для того, чтобы заниматься домом, и прямо говорил ей об этом. Его ждут большие дела, но он не мог сказать, в чем они заключаются и кто поручил их ему, потому что ему запретили это. И он видел, что Фелипа с каждым днем все больше и больше обижается на него, в то время как у него все усиливалось раздражение в ответ на то, что она так явно ищет его общества.

Фелипу много раз предупреждали, что мужчины по своей природе требовательны и неверны, и она была готова к такому поведению со стороны мужа. Но с ним, видимо, происходит что-то непонятное. Здесь, на острове, не было ни одной женщины, на которую он мог бы обратить внимание. А у Диего уже давно должны были бы появиться брат или сестра, но Колумб, похоже, не испытывал к ней никакого влечения.

– Его интересуют только карты да старые книги, – жаловалась она матери. – А кроме того – встречи с капитанами и штурманами, а также людьми, которые уже пользовались или будут пользоваться благосклонным вниманием короля.

Поначалу дона Мониц советовала ей потерпеть, говоря, что ненасытная мужская похоть рано или поздно преодолеет равнодушие ее мужа. Однако, когда этого не случилось, она, в конце концов, дала согласие на переезд с уединенного Порто-Санто в дом, принадлежавший семье в Фуншале, самом большом городе на главном из Мадейрских островов. Она надеялась, что если Колумб сможет, наконец, удовлетворить свою страсть к морю, то он обратит внимание и на Фелипу.

Однако, вместо этого он еще больше увлекся морем, и стал одним из самых известных людей в порту Фуншала. Стоило какому-нибудь судну войти в порт, как Колумб тут же оказывался на его борту; он дружески общался с капитаном и штурманами, примечая количество съестных припасов, взятых на борт, расспрашивая, на сколько их должно хватить, в общем, отмечая про себя все.