Искупление пороком

– До меня дошли слухи, – Аделрик заговорил очень осторожно. Он почти не смотрел в глаза Стаффорду, а переключил внимание на собственные пальцы, которые по неизвестной ему самому причине пришли в хаотичное движение. Немыслимым усилием Верстратен попытался остановить бунт собственного тела, но проиграл в этой сложной битве. Посему он бросил бессмысленные попытки справиться с волнением и продолжил говорить: – Слышал, что вы интересовались квартирами, выставленными сейчас на продажу. У меня есть недвижимость, которая, я думаю, может вас заинтересовать.

Вопреки очевидному волнению тела, голос Верстратена не дрожал. Он говорил тоном весьма опытного дельца, но внимательный взгляд Стаффорда прекрасно улавливал то, что и сам Аделрик, и дама, что пришла с ним, стараются казаться теми, кем не являются. Удивительно, что личность, укоренившаяся в собственных пороках, всё же презирает подобные наклонности в других, особенно если демонстрирующий их человек, на взгляд этой личности, неумел и неискусен в этих вопросах. Как талантливейший художник презрительно смеётся над жалкими попытками своих менее даровитых коллег или даже сердится на них, полагая, что они позорят имя искусства, так и изысканный почитатель греха не может быть равнодушен к тому, что творят малоопытные его последователи. Именно попытка Верстатена показаться в глазах Стаффорда более значимым, чем он является на самом деле, убедила последнего в том, что он обязан наказать, так сказать, покарать этого глупого толстяка.

Как уже говорилось, сэр Томас Стаффорд являл собой довольно уникальную личность. Дело в том, что, обретя себя в пороке и безнаказанности, он искренне уверовал в то, что является своего рода мессией на земле. Ещё в юном возрасте, читая Библию, он по-своему увлёкся образом Христа. Высказанная в этой книге мысль о том, что настанет Судный день, когда Иисус снова явится в наш мир, дабы сотворить новое царство праведных людей, невероятно заворожила сэра Томаса. Вот только слова, что по задумке своей должны были заставить человека, узревшего их, чтить Закон Божий, в закостенелом грешнике возымели совсем иное действие. Стаффорд вдруг решил, что он и есть тот самый сын Божий, что он – будущий царь Новой Земли, и всем людям предназначено стать его паствой. Те разрушения и ужас, что предвещали строки Библии, рассказывающие о грядущем Судном дне, взывали к его потаённым желаниям, словно бы уверяя в том, что именно пороки воцарятся в новом мире. Он не боялся Божественного суда, ведь полагал, что сам будет его вершить. Сэр Томас считал, что является Христом и Дьяволом в едином обличии и что придет день, когда все люди на земле поймут, что между пороком и благочестием не такое уж и большое различие. Что многие праведники невероятно порочны в своей добродетели, а многие грешники добродетельны в пороке. Стаффорд создал и исповедовал собственную религию, которая за несколько лет с необычайной скоростью разлетелась по всему миру и исчислялась уже миллиардами последователей.

Пару лет назад, правда, идеям сэра Томаса был нанесён ощутимый удар. Он встретил Дьявола. Стаффорд, всё это время веривший, что он есть и Дьявол, и Иисус в едином лице, вдруг узнал, что это не так, что как минимум Дьявол существует вполне самостоятельно и что Иисус, вероятно, тоже где-то существует. Казалось бы, это удивительное открытие должно было толкнуть Стаффорда на путь к исправлению, напугать его, заставить задуматься. После этой встречи сэр Томас и правда потратил несколько часов на раздумья, но потом пришёл к неожиданному выводу – пусть Дьявол и существует, но в описании Судного дня Иисус может быть лишь неким собирательным образом понятия «сын Божий», и что он, Стаффорд, ощущая себя мессией, прав. Более того, появление Дьявола в его жизни есть не просто воля Всевышнего, но подтверждение особенной значимости его, Стаффорда, в этом мире. В этот момент сэр Томас окончательно уверился в том, что он – избранный, к тому же Дьявол никоим образом не пытался его в этом переубедить, что в очередной раз подтверждало убеждения Стаффорда. По крайней мере, так он сам решил.

Вообще, Дьявол несколько разочаровал сэра Томаса. Тот, о чьём коварстве и жестокости рассказывали удивительные легенды, на деле оказался весьма прост, если не сказать, скучен. Предложив Томасу договор и задержавшись рядом с ним на довольно долгий срок, Дьявол отнюдь не стремился принимать участие в «развлечениях» Стаффорда. Поначалу это весьма озадачивало сэра Томаса, но потом он решил, что Дьявол всего-навсего устал, выгорел, как бывает, выгорает художник или скульптор, что Дьявол, вероятно, и пришёл к нему с целью найти себе стоящую замену. Осознание этого дало Стаффорду новые силы и идеи для удовлетворения своих порочных изысканий.

Теперь же, взирая на Верстратена и его супругу и полагая себя обязанным покарать их за глупость и лживость, Стаффорд не столько выслушивал предложение Аделрика, сколько размышлял над тем, как правильнее и интереснее будет осуществить наказание для этих людей.