Искупление (СИ)

В первые дни он постоянно ждал, что перед сном к нему зайдет Северус, чтобы поцеловать на ночь, но тот так ни разу и не появился. Это приводило в уныние и отчаяние. Казалось, что все произошедшее между ними – всего лишь приятный сон, и никакого сближения не было и в помине. Вместо Снейпа к нему заглядывала Гермиона и, убедившись, что Гарри не спит, заходила, чтобы немного подбодрить и отвлечь от грустных мыслей. Она как будто чувствовала, что другу плохо, и всячески старалась его поддержать. Времени в течение дня у нее было намного больше, чем у Гарри. Гермиона почти не вылезала из библиотеки, закопавшись в старинные фолианты, где изучала древние магические законы, выискивала новые полезные заклинания и с упоением читала книги по артефакторике. Однако Гарри, измученный за день тяжелыми тренировками и угнетающими мыслями, засыпал прямо во время разговора.

Жизнь казалась монотонной. Шрам почти не беспокоил. Это было подозрительно, но Гарри, с содроганием вспоминая последнее путешествие по сознанию Волдеморта, радовался этой передышке. Он, конечно, опасался, что Риддл, защитив свой разум, тем временем может наделать еще крестражей. Однако Снейп категорически запретил ему самостоятельно соваться к Темному Лорду без контроля и поддержки. На что Гарри с горькой улыбкой заметил, что в одиночестве остается только в туалете и во время сна.

Все эти мысли, сомнения и ревность выматывали. К физической усталости постепенно прибавлялось нервное напряжение, грозящее вылиться в грандиозный скандал. Чтобы не сорваться, Гарри старался, сжав зубы, терпеть язвительные поучения Снейпа, ехидные комментарии Хорька, но сил на это оставалось все меньше. Малфой как нарочно постоянно провоцировал Гарри, изводя какими-то двусмысленными комментариями. Создавалось впечатление, что он догадывается о чувствах Гарри к Снейпу и специально проезжается по больному. Даже Гермиона заметила, что они в своих перепалках все больше напоминают двух самцов оленей, бодающихся рогами в стремлении привлечь к себе внимание понравившейся оленихи.

Гарри прыснул, представив себе Снейпа в роли «трепетной лани». Вряд ли бы тот пришел в восторг, услышь подобное сравнение. Но как бы Гарри ни оправдывался перед подругой, в глубине души он прекрасно знал, что все его выпады в сторону Малфоя продиктованы банальной ревностью. А вот что при этом двигало Хорьком – оставалось загадкой. Бесило еще и то, что Малфой с заметным энтузиазмом согласился помогать Северусу в приготовлении зелий. И хотя Гарри сам предложил Снейпу взять помощника, сдерживать ревность становилось все труднее. Каждый раз, когда за ними закрывалась дверь, ведущая в подвал, он давил в себе желание броситься следом и выкинуть мерзкого Хорька если не на улицу, то хотя бы подальше от Северуса. От подобных глупостей его удерживало лишь слово, данное Снейпу. А тот подливал масло в огонь своей холодностью, которая казалась странной после искушающего обещания, подстегнувшего заинтересованность и чувства Гарри. И это бесило больше всего! Практически наравне с невозможностью выступить открыто против Волдеморта. Он не понимал, чем вызвал отчуждение Северуса, что заставило того самоустраниться. Гарри чувствовал, что от невозможности что-то сделать находится на грани нервного срыва, который был чреват непредсказуемыми поступками.

- Да когда ж это все закончится! – в отчаянии стукнул он кулаком по кровати.

Гарри бросил растерянный взгляд на место, где еще совсем недавно висел портрет Финеаса Найджелуса. Северус буквально на следующий день после тех знаменательных событий забрал его к себе в спальню, чтобы не пропустить важных новостей из Хогвартса. На ночь он оставлял портрет у себя, а днем просил Кричера перемещать холст в гостиную, где Финеаса могли услышать. Но и в школе пока почти ничего не происходило. Вновь начались занятия для учеников трех факультетов. Гриффиндорцы по-прежнему находились в осаде, но, судя по отчетам портретов и привидений, ни в чем не нуждались и жили неплохо. Хогвартс застыл, словно чувствовал надвигающуюся бурю.