Искупление вины

Михаил подошел к кровати и слегка погладил по голове Артема. Волосики у него были короткие и очень мягкие. Видно, почувствовав прикосновение родного человека, сын вновь заулыбался, показывая красные беззубые десны.

Глава 22. Безотлагательное дело

Прозвеневший звонок заставил оторваться от работы. Отчего-то возникло ощущение, что разговор будет неприятный. В какой-то момент Волостнов даже захотел не брать трубку, потом осознал — не выход! От проблем не уйдешь, если уж они возникли, их нужно решать сразу.

— Майор Волостнов, — поднял он трубку.

— Лев Федорович, как твой подопечный, не ленится, работает?

— Работает, Петр Петрович, и очень неплохо. Как раз сейчас расписываю оперативный план.

— Операцией «Барин» интересуются на самом верху и придают ей большое значение. Не далее как вчера сам начальник Главка звонил, сказал, чтобы я ему выслал последние радиосообщения.

— Приятно слышать, — ответил Волостнов, не выказывая особой радости. Напряжение не ушло. Вряд ли начальник отдела позвонил ему для того, чтобы поздравить с успехом. Тут что-то другое.

— Сейчас наш отдел курирует около десятка радиоигр, и все они успешны. Используем опыт операции «Барин».

— Петр Петрович, что-то уж больно ты меня хвалишь, чувствую, что не к добру, говори сразу, что хотел сказать, не томи!

— Какой же ты все-таки нетерпеливый, Лев Федорович, а я ведь только начал тебя хвалить, даже половину не сказал из того, что хотел. Ладно, слушай… Было принято решение забрать твоего подопечного в Москву. Думаю, немцам это понравится. Работал в провинциальном городе, а сейчас в столице! Для «Абвера» это новые возможности. Мы связываем с Филином определенные планы.

— Я категорически против такого решения, — стараясь сохранить спокойствие, произнес Волостнов. — Мы не знаем, как на такой перевод может отреагировать «Абвер». В Вологде у Аверьянова все складывается на редкость удачно. Немцы его ценят только потому, что он поставляет весьма важную информацию для армий «Норд». Не исключено, что, если вы его заберете, немецкое руководство сразу потеряет к нему интерес. Москва — это не его поле деятельности, его готовили специально для Вологды, где он знает каждый камень. В Москве совершенно другие правила, к которым он не готов. И немцы прекрасно представляют, что он может быть раскрыт первым же встреченным патрулем.

— Лев Федорович, я понимаю, что тебе трудно расставаться со своим подопечным, но мы думаем привлечь его к иной работе. Я не имею права посвящать тебя в детали, но могу сказать одно, планируется покушение на товарища Сталина, и твой подопечный мог бы очень нам помочь.

— На мой взгляд, перевод Филина в Москву — не до конца продуманное решение. Вы заберете его с Вологодчины и тем самым сорвете операцию в тот момент, когда она очень успешно складывается, когда немцы ему всецело поверили и рассчитывают, что он и дальше будет работать в стратегически важном для них регионе. Но самое главное, нет никакой гарантии, что ему удастся заработать на новом месте.

— Лев Федорович, вопрос уже решенный, тебе осталось подготовить документы для его перевода и отправить собранный материал: протоколы, допросы, радиосообщения. В общем, все, что связано с операцией «Барин».

— Кто может отменить перевод агента в Москву?

— Даже не знаю, как тебе и ответить… Этот вопрос в ведомстве комиссариата.

— Значит, мне придется изложить свою позицию народному комиссару.

Не прощаясь, майор положил трубку. Рычаг, недовольный небрежным обращением, протестующе дзинькнул. Скорым шагом Волостнов вышел из кабинета и устремился по длинному гулкому коридору, эхом отозвавшимся в потемневших сводах.

Офицеры, заметив перемену в настроении начальника Управления, предупредительно уступали дорогу. Он энергично спустился по лестнице на первый этаж и, подойдя к отсеку предварительного заключения, приказал караульному:

— Открывай!

Боец, несколько удивленный нетерпеливостью майора, торопливо извлек ключи и отомкнул бронированную дверь. Впустив Волостнова, тотчас закрыл ее и устремился следом за начальником. Майор прошел до конца коридора и, остановившись перед дверью камеры, распорядился:

— Открывай и побудь снаружи.

— Есть! — отозвался боец и, безошибочно отыскав ключ в большой связке, сразу же открыл дверь.

Подавленное настроение Волостнова не укрылось от Аверьянова, несколько обескураженно поднявшегося с нар. Его лицо застыло, губы плотно сжались — похоже, Филин приготовился услышать самое худшее.

Боец поспешно вышел из камеры, оставив начальника Управления наедине с арестованным.

— Как ты? — попытался улыбнуться майор, присаживаясь на нары.

— Вроде бы ничего, — ответил Михаил, опустившись рядом. — Что-нибудь случилось?

— Кое-что случилось. Тебя хотят забрать от меня в Москву. Считают, что такое решение целесообразно. Хочу сразу предупредить, чтобы для тебя не было никаких неожиданностей, над тобой по-прежнему висит приговор о высшей мере наказания, который могут привести в исполнение в любую минуту.

— Даже после удачного завершения операции?