Искушение

Он мучительно повернулся на левый бок и приподнялся, опираясь на локоть. Луч заходящего солнца через окно высветил на его щеках щетину - жесткую, темную, с видимым медным отливом.

- Джерри, будь благоразумен. Это ведь очень много денег. Настолько много, что всякая недомолвка может вызвать сомнение, недоверие, мало ли что. Не станем мучить друг друга. Джерри, я должен знать, где они.

- В подвале. Под дровами. Он вздохнул и откинулся назад.

- Это хорошо, - сказал он.

И в тот же миг я услышал мотор. Подъехал "порше" моей жены, я узнавал его по звуку. Спустившись, я встретил ее ухе в кухне.

- Хелло! - сказала она. - Вот и мы. На ней был серый купальник и пляжный халат, очень стильный. Влажные волосы вились колечками.

- Ты что, купалась?

Она выложила на тарелку кубики льда.

- Нет, танцевала. Хорошо съездил, дорогой?

- Да, ничего. Я привез с собой гостя. Она бросила лед в стакан, выпрямилась и сверкнула глазами:

- Что за дурацкие шут...

- Да ты что, забыла? Винс ведь рассказывал нам, что ложится на операцию. Плечо, бедро... Не говори мне, что ты не помнишь.

Глаза ее забегали.

- Да-да, - сказала она с неохотой. - Припоминаю что-то... Но очень смутно.

- Я заезжал в Филадельфию, в больницу - посмотреть, как у него дела.

- Ты был аж в Филадельфии?

- И не только. Несколько городов объездил. А ему там, в Филадельфии, не очень-то повезло. Я уговорил его отлежаться у нас. На какое-то время ему запретили вставать с постели.

- Бедняга!

- Так ты не будешь против?

- Бог ты мой, нет! Может быть, Ирена поворчит, но и ей грех обижаться, она тут у нас не перетрудилась. Ах ты незадача, ведь я ее сегодня отпустила! Что ему можно есть, не знаешь?

- Немногое. Суп, тост. Я могу пообедать в городе.

- Я тоже сегодня обедаю в клубе. Но что-нибудь перед уходом соображу. Она испытующе оглядела меня. - Джерри, ты скверно выглядишь. Совсем исхудал.

- Еще бы, я не вылезал из машины.

Она взяла выпивку с собою наверх. Проходя в спальню, я слышал, как она уже разговаривала с Винсом и он отвечал ей своим густым басом.

Я принял душ. Когда я вошел в спальню, Лоррейн в пеньюаре стояла перед комодом, а в руках у нее был спичечный коробок.

- Ты и вправду далеко забрался, мое сокровище. Судя по этому коробку, ты побывал во Флориде. Мотель в Старке.

- Я... Нет, так далеко я не был. Может быть, это цепь мотелей: знаешь, один хозяин, одна реклама.

- На твоем счете почти ничего не осталось. Что ты собираешься предпринять?

- Кое-что положу опять... Немного, сама понимаешь. Лоррейн, прости, но тебе придется поумерить расходы. То, что мы могли себе позволить раньше, теперь не пройдет.

- А кто виноват? Ты мог бы в понедельник спокойно вернуться к папе и приступить к работе. И все уладилось бы по-людски. Как, согласен?

- Так ты подумаешь о том, что я сказал?

- Там посмотрим. А ты что, присмотрел себе место?

- Пока не знаю.

- Ага. Твои хваленые друзья не собираются ничего давать взаймы. Это меня ничуть не удивляет. Лучше пораскинь мозгами - что ты будешь делать дальше? Иначе люди решат, что ты, как бы это выразиться помягче, с приветом... Послушай, тебе не кажется, что у Винса тот еще видок? Краше в гроб кладут.

- Да, он что-то совсем раскис.

- Но почему, что с ним такое?

- А, не беспокойся за него, он выкарабкается. Приняв душ, она сварила бульон и приготовила тост для Винса. Потом переоделась для коктейля. Я стоял в комнате Винсента у окна, смотрел, как она уезжает, - в открытой машине, черные волосы повязаны цветным платком, а концы его струятся по ветру. Звякнула посуда - это Винс отодвинул от себя поднос.

Я помог ему с ванной, устроил на ночь; воду, лекарства, будильник расположил на столике так, чтобы он мог легко до всего дотянуться. У меня было чувство, что мы спешно должны были обговорить кое-какие вещи, но я просто падал с ног от усталости. Даже поесть уже сил не было. Поднос из комнаты Винса я унес в кухню. Один тост он оставил нетронутым, и я съел его, запил стаканом молока и рухнул в постель. И заснул тут же - словно упал в колодец, где вместо воды была теплая черная тушь.

Глава 6

Я проснулся. Лоррейн еще спала. Ирена в воскресенье была свободна. Я сошел вниз, взял воскресную газету и, поставив вариться кофе, стал ее просматривать. И обнаружил почти сразу же подробное сообщение о победе генерала Пераля над заговорщиками. Сеньор Рауль Мелендес, к сожалению, повесился в тюремной камере. При подавлении восстания армия Пераля захватила много различного оружия; ключевые фигуры заговора либо убиты, либо арестованы. Имущество Мелендеса конфисковано в пользу государства. Чрезвычайное положение уже отменено. Предполагается, что происшедшее не повредит международному туризму, которому в стране отныне ничто не угрожает. Почти в самом конце длинной статьи говорилось: