Искушение

Не сразу все получилось. Поначалу она то ли не показалась ему, то ли у него не было привычки к долгим связям, но после той первой ночи он избегал ее, отшучивался, да и просто врал и не пускал в квартиру. Это было ужасно унизительно, Настя страдала, но упрямо шла к поставленной цели. У нее как будто не было выбора. И вот теперь, потратив на него столько сил, пользовалась на законных основаниях.

Настя скосила глаза на Мурада, потом мысленно отстранилась и представила рядом себя – они, конечно, были странной парой. Красивые, но каждый очень в свою сторону, не сочетались. Настя кусала губу, потом, почти нечаянно сказала негромко:

– Зато дети у таких бывают – закачаешься!

– Что?! Сколько там времени? – позевывая спросил Мурад, и, закинув руки за голову, стал потягиваться, изгибаясь всем телом.

– А как же дети?! – Настя скользнула на его грудь и прицелилась, куда поцеловать.

– На работу надо! Дети! – передразнил, близоруко улыбаясь, Мурад. – Сегодня уже два раза их делали! Ты что, еще хочешь?

– И ты тоже! – шепнула Настя. Одна ее рука крепко обнимала спину Мурада, другая бесстыдной змеей ползла вниз.

Мурад ойкнул и прижал ее к себе.

…Настя лежала на животе в ярко-красном шелковом китайском халатике, курила, болтала в воздухе маленькими изящными пятками и смотрела, как Мурад пьет кофе. Прямо на постели стоял поднос, на нем красивая чашка, турка с кофе, печенюшки в вазочке и пепельница.

– У меня через неделю день рожденья… – достав сигарету изо рта, мечтательно пропела, – четверть века оттянула!

– Я помню… Что хочешь?

– Не знаю… «Мерседес», может? – притворно серьезно рассуждала Настя. – Ладно, подари мне «Мерседес»…

– Э-э, зачем тебе «Мерседес»? На рынок ездить? – В тон ей отвечал Мурад.

– А ничего было бы… припарковалась так, иду такая… все в шоке! – Настя покривлялась и опять поболтала ногами.

– У нас был случай один, – заулыбался Мурад и поставил чашку на поднос, – короче, одни кореша поехали бухать на турбазу, ну там шашлык-машлык, напились, короче, а без девчонок были, и там уборщица одна немолодая, некрасивая, ну один пьяный пошел к ней, короче, в комнату. А парни бухают и все слышат через стенку. Он ее уговаривает, говорит: я тебе машину куплю, слово мужчины, клянусь! Так, на полном серьезе говорит, ну она дала, он с нее слезает и говорит: стиральную, потом штаны надел, а пацаны все слышат, прикинь! Вот он оделся и говорит так: слушай, а тебе точно надо стиральную машину? Подержанную, слушай? А?! – Мурад заржал, звонко и взахлеб.

Настя тоже улыбалась и смотрела на него, как на дурачка:

– Придумала! Хочу день рожденья на турбазе! Шашлык хочу азербайджанский! На двадцать пять человек! Давай!

– На турбазе? – сморщился Мурад. – Второго ноября?

– Да, и двадцать пять человек гостей! Потянешь?

– Правда, хочешь?

– Да! Турбаза, шашлык, танцы-манцы! Все по-богатому! Всех наших девчонок пригласим!

– Ладно, – неожиданно легко согласился Мурад, – я своих друзей позову, там все ночуем!

– Как хочешь. И Катьку позову обязательно! Познакомлю вас, наконец! – двусмысленно глядя на Мурада, улыбалась Настя.

– Э-э-э, ладно, да-а?!

– Ага, ты ее тогда недощупал, может, теперь выйдет! Что вы все в ней нашли? Она, кстати, целка, чтоб ты знал! Нашел, кого щупать!

– Ты что?! Не может быть! – Мурад заржал неожиданно бурно, заблестел глазами и скакнул в кровати, едва не расплескав кофе.– Нет, правда?!

– Что с тобой? – презрительно уставилась Настя, обожгла палец окурком и погасила сигарету в пепельнице.

– Сколько ей лет?

– Двадцать!

– Двадцать лет и девочка?! – не унимался Мурад, даже очки надел.

– Ну?! Чего ты так?!

– Не верю! – Мурад от непонятной радости разводил руки и втягивал голову в плечи. – Да-а… вот это да-а! Я это, кстати, тогда понял! Ка-те-ри-на! – Мурад задумался, улыбка застыла на лице.

– Как ты мог понять? Что ты болтаешь?!

Мурад не слушал Настю, думал о чем-то другом. Потом поднял серьезные глаза, как будто оценивал Настю.

– Ты чего развеселился? – Настя взяла было пачку, потянула новую сигарету, но передумала. – Она уже недовольна была, что сказала Мураду.

– Да так… – Мурад все соображал что-то, опять прищурился на Настю. – Продать можно Октаю…

– Что? – не поняла Настя.

– Катину целку!

– Что?!! – сморщилась брезгливо Настя.

– Октай чокнутый на девочек! Я тебе говорил! За эту, – Мурад сделал восхищенный жест двумя руками, – он сто пятьдесят тысяч отвалит! Даже торговаться не будет!

– Что, дурак, что ли?!! – Настя отвернулась, заканчивая разговор.

– Отвечаю! Ему при слове «девочка» плохо делается… – Мурад повернул ее к себе.

Теперь замолчала Настя. Серьезно смотрела на Мурада. Потом ухмыльнулась:

– Прямо сто пятьдесят тысяч?!

– Точняк! А Катя точно девочка?

– Точно… – Настя продолжала что-то соображать. Потом, недобро прищурив глаз, достала из пачки сигарету.

– Он жирный! – произнесла с непонятным удовольствием, так, будто собиралась резать Октая на шашлык. – И от него всегда потом воняет.

– Ради такого дела помоется! – заржал Мурад, возбужденно поглядывая на Настю. – А что? Давай сделаем? Бабки пополам!