Искушение

— Вы не волнуйтесь, — продолжил хозяин. — только казенное себе оставил. С Вас списал у зампотылу. На себя переписал. За Вами ничего не числится. Уладил с КЭЧ, оплатил квартплату. Ваши личные вещи все сложили с женой в ящики. Хорошие ящики. Я их у вооруженцев да электронщиков выпросил. Клееночкой выложил. Крышки на петлях. Замочки повесил. Надписал Ваши данные на каждом. Сложил на балконе, а сверху еще плащ-накидкой укутал. Да там считай книжки одни. Что им сделается?

Я не знал, что сделалось с моей библиотекой за два года проведенных на балконе, правда мог представить. Но лейтенант здесь непричем, книги и альбомы не являлись судя по всему его увлечением. Он старался сделать все как лучше, а держать чужие ящики в единственной комнате вместе с женой и маленьким ребенком негде. То что вполне устраивало холостяка, оказалось слишком мало даже для такой небольшой семьи.

Последнюю ночь в авиационном гарнизоне скоротал в комнате офицерской гостиницы. Сквозь тонкие стены доносились обрывки разговоров, песен, телевизионного бормотания. Укрылся с головой грубым суконным обеялом, но все равно долго не мог заснуть. Только закрывал глаза как погружался в один и тот же ужасный сон, раз за разом оказывался в кабине падающего вертолета. Покрываясь холодным потом пытался вспомнить уроки командира. Дергал дрожащими пальцами, теряя драгоценные секунды, совсем не те ручки, валился на скалистое дно ущелья и просыпался от ужаса.

Утром злой и невыспавшийся отправился к зампотеху полка, высказал ему в вежливой форме все, что думаю о поведении замполита. Не о сути, но о форме его действий по моему выселению. Я согласен, что фактически пустовавшая квартира справедливо досталась семье лейтенанта. Возмутило то, что всё совершалось под предлогом война все спишет, меня заранее похоронили, а собираемые годами книги выставили на болкон под снег и дождь.

— Ты тоже хорош гусь, ничего не писал. Где, как, что. Пропал, одним словом, безвести.

— Правду, не пропустили бы, ложь писать — рука не поднималась.

— Ну, родителям ты же писал. Мы даже написали им как-то. Узнали адрес, да все не удосужились черкнуть тебе, ты уж прости. Тоже конечно виноваты. Да не обижайся на замполита. Заселить лейтенанта все равно ведь требовалось. — Меланхолически разгоняя сигаретный дым рукой, отмел мои претензии подполковник. — Лучше давай, говори, какая помощь нужна. Машина? Бойцы? Контейнер? Документы на перевозку оформить?

— Так точно. Только в другой последовательности. Сначала документы, потом контейнер, в конце машина с двумя бойцами для подмоги.

Подполковник по селектору вызвал помощника и через несколько минут у меня в кармане лежало воинское требование на перевозку грузового контейнера до Харькова.

— Слушай, если я правильно понимаю, у тебя вещей — одни ящики с книгами и мягкой ерундой как сапоги, форма, комбинезоны, куртки? Зампотылу хвалился в свое время, что обеспечивал тебя всем от табуреток и кровати до ложек и кружек?

— Ну не только. Ружье, патронташи с патронами, Спидола… — посторался вспомнить по-точнее.

— Я к тому, что мебелью, холодильником, утюгами ты не обременен.

— Почему, — обиделся я, — утюг у меня имеется. Хороший, электрический. Родители подарили.

— Ладно, добавим утюг. Я дам тебе прямо сейчас Зилок с солдатиками. Вы грузитесь и едете на станцию. Там получаете и заполняете контейнер. Оформляете и отправляете малой скоростью. Затем бойцы и зилок возвращаются в гарнизон, а ты прямо отправляешься в аэропорт и летишь вслед за багажом. Или у тебя другие планы?

— Все правильно. Других планов нет. Но кто пропустит обратно машину без старшего?

— Посажу прапорщика. Есть один, давно канючил, что-то ему по зарез в город приспичило. Заодно и рабочие руки. Быстрее справитесь.

Он переключил селектор на КТП автохозяйства, дал разгон своему заместителю по АТ, а в конце разговора приказал немедленно оформить путевку на выезд машины в город для доставки на вокзал личных вещей убывающего из гарнизона офицера. Велел посадить старшим прапора и выделить двух солдат покрепче и понадежнее. Из первогодков, тех, что не напьются на полпути от вокзала к части.

Нагоняй полученный капитаном подействовал. Через полчаса машина, прапорщик и солдаты появились возле штаба, а еще через час, мы погрузили в кузов ящики, запертые маленькими синенькими замочками. Лейтенанта не оказалось дома. Его жена, виновато улыбаясь, застенчиво предложила нам чаю. Не хотелось обижать молодую женщину в ее первом в жизни доме, где она чувствовала себя хозяйкой. Я с благодарностью согласился, прапор и солдаты, тоже естественно обрадовались приглашению сесть за стол. Хозяйка облегченно вздохнула — Не держите на нас обиду, товарищ майор, пожалуйста.

— Даю честное слово, что не обижаюсь сейчас и не собираюсь делать это в дальнейшем.