Искушение

Габриелю хотелось смотреть и смотреть в ее сияющее лицо, но еще больше он хотел поцеловать ее. Медленно он наклонил голову и прижался к ее губам. Исчезла маленькая девочка, и Дженни ответила на его поцелуи. Волна страсти затопила ее, она просунула руки под его рубашку и ласкала гладкую мускулистую спину Габриеля. Казалось, каждый нерв, каждая клеточка его тела трепетали от желания. Дженни тяжело дышала. Ее набухшие груди сладострастно прильнули к его широкой груди. Когда пальцы Габриеля коснулись ее сосков, они отвердели и поднялись от желания. Он подумал, что они полны обещания, как тугие бутоны весенних роз. Дженни, постанывая, трепетала в его руках.

– Cara, – он прерывисто вздохнул. – Мы… должны остановиться, подождать. Мы обещали Джоко, но позже…

– Позже любовь. Но… не забудь.

– Разве можно… забыть?

Дженни опустила голову на тяжело вздымавшуюся грудь Габриеля. Она была потрясена этим взрывом страсти и раскрепощенностью своей любви.

Сердце глухо билось. Она заговорила нетвердым голосом:

– Никогда в жизни у меня не было таких чувств, никогда… Боже мой, Габриель Агнелли, я люблю тебя, – сказала она удивленно. – Я люблю тебя так сильно, что меня это пугает. Кажется, я сейчас заплачу.

Дженни была так прекрасна. Ее желание любить и быть любимой не имело границ. Габриель понимал, что сейчас она совершенно беззащитна. Всю жизнь он будет заботиться о ней, оберегать ее, защищать. Ничего в жизни ему не нужно, только быть вместе с Дженни Ланган – до самой смерти.

– Эй, cara, улыбнись, или я тоже заплачу. Что ты скажешь тогда?

– Я люблю тебя. Сейчас у меня нет других слов.

Он внимательно посмотрел в синие глаза.

– Наконец-то твоя душа раскрылась для меня. Спасибо, прекрасная Дженни. Спасибо, моя любовь.

ГЛАВА 29

Через дверь, напоминающей своей формой пагоду, покрытую красным лаком, Габриель ввел Дженни в комнату, тускло освещенную керосиновыми лампами под бумажными абажурами. Когда они вошли, прозвучал гонг. Их друзья уже сидели за столом, накрытым льняной скатертью.

– Вот это кто. Давно мы не встречались. Добро пожаловать, друг Агнелли, в мое скромное заведение, – произнес высокий грузный мужчина, словно из воздуха материализуясь рядом с Габриелем и кланяясь ему. Габриель поклонился еще ниже и только потом пожал руку мужчине.

– Герцогиня, – он подмигнул Дженни, но так, чтобы хозяин заметил его жест, – позвольте представить вам Кау Хой Ли, мэра китайского квартала. Кау Ли, граф д'Агнелли представляет вам герцогиню Ланган.

Мужчина снова поклонился. Он был одет в элегантный черный костюм, выдержанный в восточном стиле, и мягкие черные тапочки из хлопка, какие носили все китайцы. Черные волосы были заплетены в длинную косичку, спускавшуюся ему на спину.

– Габриель, ты знаешь всех в Нью-Йорке? – спросила Дженни, садясь на скамью, обитую темно-красным бархатом. На столе стояли чайнички с чаем и толстые чашки без ручек с нарисованными на них летящими синими драконами. Рядом красовались маленькие бутылочки с рисовой водкой.

– Прощу вас, герцогиня, примите этот цветок, священную китайскую лилию, – Кау Ли весело улыбался. Мистификация с титулами развлекала его.

– Спасибо, – Дженни наклонила голову в вежливом и очаровательном поклоне. Я не настоящая герцогиня, мэр Ли.

– Ах, значит вы – принцесса Агнелли. Теперь мне понятно, какой вас видит мой друг. Принцесса Агнелли, я не настоящий мэр, – он склонил голову с притворным стыдом. – В китайском квартале проводятся неофициальные выборы.

– Это значит, что Кау не имеет права исполнять торжественные церемонии, например, заключение браков. Но мы могли бы попрактиковаться, – предложил Габриель, глядя на Дженни. Она молча сидела рядом, лицо ее сияло от счастья. Она не сказала ему «да», но и не отказала. Габриель был уверен, что теперь все будет хорошо. – Мэр Ли и его небольшой, но влиятельный круг управляет китайским кварталом с помощью особых групп, тонгов.

– Что такое тонги, мистер мэр? – спросил заинтересованно Алонзо Карвало, который привык иметь обо всем собственное мнение.

– Сэр, китайские тонги похожи на масонов и другие подобные тайные общества, которых так много в Америке. Они не более опасны, чем все остальные. Вы можете никогда в жизни не услышать о них. Штаб-квартира организации в соседнем доме, здесь, на Мотт-стрит. Рядом расположен магазин с очень мирным товаром: школьными принадлежностями.

– Школьные принадлежности? А что вы скажете о торговле опиумом? – спросил Джеси.

– Сын, веди себя вежливо, – строго сказал Алонзо, и Джеси стыдливо опустил голову, как провинившийся ребенок. Бейбет стиснула зубы и стукнула брата ногой. Но он сделал вид, что ничего не произошло.

– У меня для вас, господа, есть кое-что получше опиума. Особенно для тех, кто постарше, – Кау Ли поклонился с улыбкой, но Фред, которого хозяин причислил к «старшим», этого не заметил. Он прислушивался к мелодичному звону гонга, к резкому звуку тарелок и едва слышным струнным инструментам. Он встал, будто невидимые нити вели его на тихое журчание музыки. Бейбет пошла за ним, словно он был сказочным дудочником в пестром костюме.