Искушение Амиля. Чужая жена

Глава 13

— Ксюша, Ксюшенька, что с тобой? — сквозь рыдания слышу голос подруги.

Не могу перестать плакать. Захлебываюсь слезами, которые брызнули из глаз, как только Амиль ушел.

— Я погубила его, погубила… — бормочу в бреду, никак не могу собрать себя в кучу. Сориентироваться в пространстве. Вообще потерянная какая-то. Даже не понимаю, что происходит вокруг.

Мне становится страшно. Ужас сковывает тело, руки дрожат, вся трясусь.

— Боже, сядь скорее! — причитает Арина, силком усаживая меня куда-то. — Вызовите скорую! — кричит кому-то. — Девушке плохо. Милая, давай выпей воды.

Горло бутылки оказывается возле моих губ, и я беру его трясущимися руками. Стекло ударяется о зубы, но я справляюсь и наконец-то пью под бесконечные вопросы Арины.

Немного прихожу в себя.

— Пожалуйста, не надо скорую. Отмени, Арин, — прошу. — Я уже в порядке. Я не хочу в больницу. Пойдем отсюда.

Вяло тащусь на выход с помощью подруги, ощущаю себя беспомощной и больной, словно меня танк переехал.

— Расскажи мне все, пожалуйста. Я уже жалею, что подстроила встречу с этим Амилем в том доме! Что он тебе сказал?! — злится подруга, уводя меня все дальше и дальше.

— Ты не виновата ни в чем, Арин, и он не виноват, — поднимаю на нее глаза. — Я сама свою жизнь запутала. Я привыкла. Нормально я жила, — убеждаю саму себя. — И надо было, чтобы все по-прежнему оставалось. А так я испортила жизнь Амилю.

— Да как ты могла ее испортить? Как?

— Моя мама была здесь, — чуть ли не плачу снова. Всхлипываю, но беру себя в руки. Прекращаю рыдать. — Она застала нас с Амилем и сразу же отреклась от меня. Сказала, что я ей больше не дочь. Такие страшные слова говорила.

— Господи, — Арина в шоке вертит головой, будто не верит. — Как же так вышло? Какое ужасное совпадение. Надо же было ей именно сегодня пойти в этот магазин!

— Да какая разница, Арин? — выпускаю из легких слабый судорожный вздох. — Дело разве в этом? Какая нормальная мать сделает такие выводы о своей дочери? Брат мой для нее святой, а я во всех грехах виновата. Значит, дала повод какой-то.

— Перестань себя винить, Ксюша! Ты что? Так нельзя! Что она подумала? Что Амиль — твой любовник? А он что? Не защитил тебя?

— А он должен? — резко поворачиваюсь к ней, испытывая чувство вины. Сейчас срываю на ней злость из-за встречи с матерью и ссоры с Амилем. — Кто он мне такой? Постельную игрушку не спасают, когда она попадает в беду.

— Он что, просто так ушел? Оставил тебя в таком состоянии? — продолжает она кипеть от негодования. Усаживает меня на скамейку возле торгового центра.

— Я сама его прогнала, — говорю и смотрю в одну точку. Как в прострации. Вспоминаю, что ему сказала, и противно становится. Хоть я и правильно все сделала. Так и надо. Но на душе камень, мне так горько, так мерзко, что начинает знобить и я обхватываю себя руками. — Подтвердила слова матери.

— Что ты сделала? — не верит подруга.

— Сказала, что я сплю с мужиками. С разными. За деньги. Что для меня это в порядке вещей. А он — один из многих.

— Нет, ты не могла такое сказать, Ксюша… — ужасается Арина.

— Но сказала, Арина, сказала! Чтобы он ушел и забыл обо мне! Пусть живет своей жизнью. Ему опасно рядом со мной.

— Так, хватит! Поехали к нам домой. Я тебя в таком состоянии уже никуда не отпущу. Посидим, выпьем вина. Ты успокоишься.

Спорить с подругой не хочу. Проще согласиться. Да и устала я так, что еле стою на ногах. Идти не могу, настолько меня подкосили события.

Володя, муж подруги, уже ждет нас на парковке возле машины. Он, к счастью, тактично молчит и не лезет с вопросами, почему я вся заплаканная. Арине повезло с мужем. Он добрый, понимающий. Не то что у меня.

Но я не завидую, нет. Скорее, думаю о том, что я почему-то не заслужила счастья.

Значит, недостойна. Может быть, я и правда никчемная? И люди видят эту никчемность и думают, что меня можно унижать, бить, считать дерьмом…

— Ксюш, пойдем, — Арина чуть ли не вытаскивает меня из машины. Ругается, поливает грязью моих родственников. Мужа и Амиля в первую очередь.

А я ей просто благодарна, что она рядом. Скорее бы уже добраться до ее дома. Ничего я не хочу: ни пить, ни есть, ни разговаривать.

Хоть бы просто найти себе пристанище, завернуться в теплый плед и уснуть. Только так я могу на какое-то время забыть о своей ужасной жизни.

— Мама! — навстречу подруге выбегает ее сын, которого она тут же подхватывает и начинает кружить на месте.

Так странно. Они будто год не виделись, а всего-то несколько часов прошло.

Мне так горько становится, что смотреть на них не могу. Иначе себя завистливой гадюкой почувствую. Вот он, мой идеал семьи. Неужели у меня такой не будет?

— Иди поиграй, зайчик, — отправляет сына в его комнату подруга, а потом поворачивается ко мне: — Пойдем на кухню.

— Арин, я бы полежала, так устала… — подаю слабый голос.

— Успеешь еще полежать и себя пожалеть. Нам надо ситуацию твою обсудить.

— Нечего там обсуждать, — сопротивляюсь, но уже не так рьяно.

Идем вместе на кухню, где садимся за стол. И подруга снова требует пересказать ей те события. Кто, что и как сказал.