Искушение Данте

Данте повернулся к капитану:

— Говорите, в церкви Сан Джуда? Но ведь ее приход за городскими стенами!

Если поэту не изменяла память, до церкви Сан Джуда было очень далеко. Она стояла за городскими воротами на Римской дороге.

— Раньше это было аббатство. Много лет назад там жили монахи-августинцы. Францисканцы рассказывали нам о них в Санта Кроче… — На мгновение Данте вспомнил те далекие прекрасные дни, затем продолжил: — Я думал, эта церковь заброшена.

— Да, заброшена. То есть была заброшена. Августинцы покинули ее много лет назад, и она постепенно разрушалась. Собрались люди и решили ее восстановить. Я слышал, что там занимаются наукой.

— Там что, создали Studium? — удивленно воскликнул поэт.

— Да… Что-то вроде этого…

— Но ведь во Флоренции нет университета! — Данте был поражен, что без ведома приоров во Флоренции могли создать учебное заведение.

— Не знаю, — пожал плечами капитан. — Если нет, значит, его хотят сделать именно там. Сейчас мы туда и поедем.

На углу виа Тинтори стояла низкая четырехколесная повозка.

Данте с капитаном забрались под пеньковый балдахин с занавесками, за повозкой выстроился эскорт стражников. Внутри было невыносимо душно, но поэт радовался, что ему не придется идти пешком вместе со стражниками.

Повозка тарахтела по мостовой. Лошадь то и дело рыскала из стороны в сторону, она, кажется, тоже не понимала, почему ночью, вместо того чтобы спать, надо ехать на место какого-то «противоестественного» преступления. Повозка подпрыгивала на камнях, кожаные ремни, на которых висела скамья с седоками, плохо смягчали удары.

От грохота и толчков у Данте еще больше разболелась голова. Сквозь щель в занавесках он увидел острые зубцы старых стен. Потом повозка повернула к реке Арно и подкатила к въезду на мост Понте алле Грацие. Там ее остановила стража, охранявшая переправу через реку. Капитан выбрался на свет факелов и приказал поднять цепь, преграждавшую въезд на мост.

Повозка поехала дальше, в воздухе разлился аромат растений и трав. Мостовая внезапно кончилась, и колеса покатились по земле. Каменные дома исчезли. Вместо них вдоль Римской дороги ютились убогие деревянные домишки.

Скучный пейзаж изредка разнообразили темные часовни и открытые пространства полей и виноградников. Огни Понте Веккьо остались далеко позади. Окрестности погрузились во тьму, озаряемую лишь лунным светом.

У Данте было такое чувство, словно вокруг него сгущается нечто недоброе. Это была беда. Беда и зло, пришедшие извне и душившие город.

— Кого же убили? — спросил Данте. Он внезапно осознал, что капитан не сообщил ему личность жертвы. Кто-то ушел навсегда и не оставил после себя даже имени, которое можно было бы с состраданием вспомнить!

Подумав об этом, Данте незаметно перекрестился.

— Мы… Мы не знаем. Подождите немного. Сами все увидите.

Данте хотел было настоять на своем, но передумал, пожал плечами и промолчал. Пусть будет так! Если от него хотят объяснения происшедшего, ему лучше все увидеть своими глазами и самому сделать выводы, не полагаясь на чужие смутные впечатления.

Данте вспомнил о своей келье в монастыре Сан Пьеро и о труде, от которого его оторвали. Качаясь в повозке, он постарался дать отдых уставшему телу. Церковь Сан Джуда высилась в целой миле от южного берега Арно среди широких полей, до которых добралось третье кольцо городских стен. Наверняка когда-то у этой церкви был свой приход. Сейчас у ее стен валялись груды строительных материалов и инструментов.

Часть апсиды[3] церкви вошла в состав нового бастиона крепостной стены. Старую колокольню укрепили контрфорсом и превратили в смотровую башню. Здание носило следы множества перестроек, пережитых им за многие века своего существования, и теперь больше походило не на храм, а на крепость. В стене, рядом с остроконечной аркой над входом, зияли два узких крестообразных окошка, больше похожих на бойницы.

Данте слышал рассказы о таких окнах от пилигримов, вернувшихся из-за моря. Когда-то у входа в церковь соорудили ограду, которая теперь была частично разрушена. Сквозь открытую дверь пробивался неверный свет факелов.

— Труп нашли внутри, — сказал капитан, с трудом переводивший дух. Было видно, что он боится до смерти, словно животное, которое ведут на бойню. А ведь капитан не был трусом. Одиннадцать лет назад в битве при Кампальдино Данте видел, как он со своими людьми выстоял под ударом кавалерии из Ареццо, ринувшейся на смешавшиеся ряды флорентийцев… Данте почувствовал, что ощущение ужаса передается и ему.

Чего же можно бояться у дверей старой церкви?

Данте поборол приступ тошноты и решительно спустился на землю, бесцеремонно потеснив капитана, который никак не мог решиться покинуть повозку. Поэту хотелось поскорее закончить это неприятное дело и вернуться в свою келью. Он быстро зашагал по темному нефу[4] храма туда, где в глубине церкви он заметил группу людей с факелами.

— Мессир! Постойте! Остановитесь!