Искушение для Биг Босса (СИ)

Вдруг толпа впереди натолкнулась на преграду, и ее неумолимо потянуло назад. Люди вокруг заволновались, но Воронов никак не могу понять, осознать, что происходит — все мелькало вокруг него деталями паззла, который никак не хотел собираться в одну картину. Он видел, что люди открывают рты, крича, говоря что-то, в том числе и ему, но уловить смысл разрозненных слов никак не получалось.

Воронов почувствовал, что на него наваливается безбрежная тоска, ужас, страх и от этого все тело похолодело. Сердце будто замедлило бег, а на языке противно защипало. Он почувствовал вдруг, что там, впереди, находится что-то необыкновенно дорогое для него, то, без чего тот не сможет существовать как прежде легко и просто. Соль и вкус его жизни. Смысл, которым наполнены все его дни и ночи.

Руки затряслись и кончики пальцев похолодели. Ужас волнами накатил на сознание и Воронов вдруг сорвался с места, пытаясь проникнуть вперед, крича о том, чтобы его пропустили. Но это было невозможно — толпа встала уже слишком плотно, скорее всего, там, впереди, стояло заграждение и не пускало вперед никого.

Вдруг он понял, что слышит звуки пожарного автомобиля. И правда, повернув голову на звук вместе со всеми, кто оказался в такой же западне толпы, как и он, увидел, что к ним пытается проехать пожарный автомобиль. Угрожающий оранжевый окрас машины, синяя работающая сирена на крыше только добавили беспокойства в разгорающийся пожар страха в его груди.

— Пустите! Пустите! — закричал он. — Там… там!

— Это просто дым, сильное задымление, — обратилась я громко ко всем, кто сидел на «моей» половине скамьи.

— Возьми, возьми скорее, — протянула руку ко мне одна из мамочек, удерживая другой рукой маленькую девочку. Не спрашивая, я протянула руку в ответ. Ничего себе, оказывается, мы все так или иначе способны адекватно думать в чрезвычайной ситуации: молодые женщины намочили платки, разорвали на тряпицы запасные детские вещи и облили их водой из бутылочек, сделав таким образом комбинированный фильтр.

— Сядьте все вниз, на пол, — приказал мужчина с рюкзаком. — Дым поднимается наверх, внизу будет легче дышать.

Одна из бабушек взяла на руки малыша, чтобы помочь девушке с двумя детьми, и мы все попытались сесть на пол так, чтобы голова оказалась внизу. Никто не думал о том, грязный ли пол, что случится с нами, если вагон снова тряханет. Теперь мы спасались от едкого дыма, который буквально выедал глаза, заставляя их слезоточить. Я тоже дышала через мокрую тряпочку и чувствовала, как вода стекает по голой руке. Мой забытый чемодан болтался уже где-то в конце вагона, и я решила поползти за ним.

— Куда, — дернул меня за подол платья Иван. — Брось свои шмотки, жизнь дороже.

Я шмыгнула носом. Может, все еще обойдется и поезд сейчас остановится на станции, где я смогу достать свой чемодан и спокойно доехать до вокзала?

Вдруг кто-то лягнул меня в плечо ногой, я дернулась.

— Там бабушке стало плохо, — крикнула девушка откуда-то спереди. Наверное, это она попыталась спасти старушку и, пытаясь удержаться, случайно заехала мне по плечу.

— Надо ее положить на спину, — услышала я мужской голос. Наверное, кто-то из парней-студентов. Снова заревели дети друг за дружкой, нарастающей сиреной, молодые женщины пытались их успокоить, лаской и угрозами, а я понимала, что у меня уже начинает кружиться голова. К горлу подкатывала тошнота, если зажмурить глаза, под веками начиналось лазерное цветное шоу.

Нет, так дело не пойдет. Вагон должен был остановиться уже давно, а если этого не произошло, значит, поезд почему-то едет без остановок вперед. В голове закопошились страшные мысли, но я не стала цепляться за их хвост. У меня было важное дело.

Я вскочила на ноги.

— Так, студенты! — прикрикнула я. — В начале вагона и в конце нужно разбить стекла. Нам нужен воздух.

Кто-то дернул меня за подол платья, чтобы я снова пригнулась, встала на четвереньки туда, где все еще был кислород.

— Я! Я пойду! — мужчина пополз вперед, пытаясь пройти сквозь наш ряд.

Я положила руку ему на плечо:

— Сними рюкзак, очень тяжело.

Он замешкался, видимо, также жалел вещи, содержимое своей наплечной сумки. Думаю, он чувствовал тоже, что и я о своем многострадальном чемодане. Но послушался — стянул лямки, отбросил его назад с глухим стуком.

Мимо меня в другую сторону пополз Иван — его я узнала по густой кудрявой шевелюре. Он стянул ботинок — явно собирался использовать его как инструмент.

Я снова опустилась вниз. Белый дым валил и по низу тоже, дышать можно было только под лавками, и мы прибились к ним, прижавшись щеками к холодному полу. Дым был везде, уже ничего не было видно, и теперь он распространялся невероятно быстро.

Вдруг сквозь непонятный скрежет мы услышали глухие удары — ребята пытались разбить окна. Я повернула голову и случайно в клубах белого пара, похожего на облако увидела шальные слезящиеся глаза молоденькой девушки. В них было все: страх, отчаяние, надежда, боль, ужас, я даже не представляю тот коктейль эмоций, который могла испытывать молодая мама, прижимая к своей груди задыхающегося малыша.