Искушение Эльминстера

— Как можно обсуждать серьезные вещи, если мы не можем говорить свободно? —  согласился Белдрун, бросив нарочито небрежный взгляд через плечо на заваленный стол. Затем он резко развернулся и сказал: —  Бераст, он ушел.

Что-то в тоне молодого мага заставило Табараста вскинуть голову. Он тоже обернулся, чтобы окинуть взглядом комнату, в которой они так долго трудились, и обнаружил, что в ней нет странных магов, но теперь она стала домом для

— Знак! — Белдрун ахнул, голос его дрожал от благоговения. — Знак! Избранный был здесь, среди нас!

— После всех этих лет, —  хрипло пробормотал Табараст, почти ошеломленный. В одно мгновение его жизнь, вера и весь Торил вокруг него изменились. — Кто бы это мог быть? Этот юноша с крючковатым носом? Мы должны следовать за ним!

Медленно, словно, не решаясь его потревожить, два старых мага обошли вокруг стола. По невысказанному соглашению они пошли в противоположных направлениях, чтобы наткнуться на вращающийся символ с разных сторон — как будто он мог убежать, если они не набросятся. Маленький кружащийся узел сверкающих линий все еще был там, когда они встретились перед ним, чтобы с благоговением уставиться на него.

— Это полностью соответствует видению, — пробормотал Табараст, как будто была какая-то возможность ошибки или подделки. — Не может быть никаких сомнений.

Он оглядел комнату, увидел годы работы — кучи и загромождения.

— Я буду скучать по всему этому, — медленно сказал он.

— Я — нет! — ответил Белдрун, чуть не сбив с ног старшего мага в его стремлении к двери. — Приключение, наконец-то!

Табараст моргнул, глядя на своего быстро удаляющегося коллегу, и сказал:

— Друн? Вы с ума сошли? Это захватывающе, да, но наш путь только начинается — и скоро окончится тяжелым падением, если вы будете так радостно подпрыгивать.

— Темные Боги побери вашу мрачность, Бераст — мы отправляемся в путешествие! — крикнул Белдрун, поднимаясь по лестнице. Табараст поморщился и начал спускаться по ступенькам, на его лице появилось кислое выражение.

— Вы никогда раньше не участвовали в приключениях, не так ли?

* * * * *

Годы путешествий привели к тому, что утоптанная грязная тропка между полем Эриота и полем Салопара превратилась в канаву. Запутанные живые изгороди почти сходились над головой, потревоженные птицы и белки беспокоились и метались в вечном мраке всякий раз, когда кто-нибудь отваживался пройти по этой дороге. Волы привыкли к этому, как и Нуглар. Он тащился в полусне со своей палкой-стрекалом на сгибе руки, не ожидая, что ему придется ее использовать, в то время как три массивных зверя неторопливо шли впереди него, тоже в полусне, едва отмахиваясь хвостами от кусающих насекомых. Рядом что-то звякнуло. Нуглар приподнял одно тяжелое веко и повернул голову, чтобы посмотреть, что могло издавать этот звук… может быть, бродячий ягненок в ошейнике с одним из тех крошечных игрушечных колокольчиков, которые священники Матери вешали на свои кропила? Несколько ребятишек? Он не видел ничего, кроме какого-то белого, искрящегося тумана в воздухе и его кружащихся языков, которые сопровождал перезвон. Теперь все это было вокруг него, громкое и какое-то жестокое, окутывавшее, как холодная шаль, его... и волов. Один из них всхлипнул во внезапной тревоге, когда звенящий туман превратился в воющий, сжимающийся вихрь, окружающий его. Нуглар закричал или подумал, что закричал, и протянул руку к крупу этого быка — только для того, чтобы почувствовать смертельный, обжигающий холод, вызывавший онемение в одно мгновение, как ледяная зимняя вода. Он отдернул руку.

Это был обрубок, кровь текла из того места, где должна была быть его рука. Он открыл рот, чтобы закричать, и из ниоткуда вырвался смертоносный вихрь, чтобы вонзиться ему в горло. Менее чем через мгновение челюсть Нуглара отвалилась от колеблющегося, продуваемого ветром черепа — за мгновение до того, как его скелет превратился в кружащуюся пыль, собранную вместе в рушащееся забвение вместе с тремя волами. С громким, торжествующим перезвоном, как будто множество ликующих колоколов ударили разом, более крупный, яркий вихрь поднялся из тропы и разлился по Полю Эриота, оставив грязную полосу пустой, кроме крепкой, видавшей виды палки. Она танцевал в воздухе в вихре звенящего тумана в течение жуткого мгновения, а затем упала в грязь, чтобы другие испуганные фермеры нашли ее позже. Прошло много времени на мрачной тропе, прежде чем испуганные белки забегали, а птицы осмелились снова запеть.

* * * * *

Расколотый Камень должен быть местом или, что более вероятно, ориентиром — скалой, расколотой весенним или зимним льдом. Явление, о котором он никогда не слышал, но было многое в Фаэруне, о чем он еще ничего не знал.