Искушение Эльминстера

Старый волшебник сделал шаг к когтистому существу. Молния все еще прыгала с руки на руку. Призрачное сияние поднялось угрожающей стеной когтей и тянущихся щупалец, оно мерцало, дрожало и темнело. В нем открывались дыры — дыры, которые росли вместе с ним. С ужасающей скоростью оно расширилось и выросло почти до потолка, возвышаясь над стариком в залатанной мантии. Интрас стоял и смотрел на это, не зная, что делать, и поэтому не делал ничего.

Роковое решение для искателей приключений и не лучше для волшебников. Он внутренне содрогнулся, зная, что смерть может наступить в считанные мгновения, в ужасе от того, что он может принять ее, когда мог бы избежать — сделав правильный шаг, сделав что-то. Когти вцепились в него в ужасном выпаде со всех сторон, который оставил его в полном неведении о том, что щупальце, у которого выросли острые шипы и челюсти с длинными клыками, извивалось в темноте, чтобы ударить его сзади и снизу.

Молния треснула, раскалилась добела в воздухе комнаты заклинаний и снова исчезла, оставив — когда слезящиеся глаза мага снова смогли видеть — слабо мерцающий серый туман, съежившийся и извивающийся в воздухе у двери. Йинтрас глубоко вздохнул и совершил один из самых смелых и глупых поступков за всю жизнь. Он сделал шаг в сторону тумана, усмехнулся, затем сделал еще один шаг, подняв руки, несмотря на отсутствие молнии или какого-либо ощущения прилива или скрытой силы.

Туман собрался, словно для того, чтобы сразиться с ним, поднимаясь и сгущаясь в небольшую, но плотную массу, похожую на готовый поднятый щит, перетекающий в бесформенность. Старый волшебник сделал еще один шаг, и странный туман, казалось, задрожал.

Он протянул руку, как будто хотел схватить его. Во внезапном потоке холодного воздуха и звоне, похожем на крошечные колокольчики, туман превратился в бурлящий поток и в мгновение ока исчез за дверью, оставив после себя только эхо скорбного рычания. Интрас проводил его взглядом и уставился в пустоту, где тот находился, на долгое, полное тревоги время. Когда, наконец, он поверил, что туман действительно исчез, он снова опустился на колени, чтобы выразить свою благодарность. Все, что вырвалось, были усиливающиеся рыдания, он был не в силах остановить. Он пополз вперед в темноте на четвереньках, пытаясь хотя бы произнести имя Азута. Затем он замер от удивления и благоговения. Там, где падали его слезы, свеча за свечой оживали сами по себе в безмолвно растущей струе танцующего тепла.

— Азут, — наконец сумел прошептать он. —  Моя благодарность!

Все свечи одновременно погасли, а затем снова вспыхнули. Интрас опустился на колени посреди них, тронутый благодатью и благодарный за это. Печаль смешивалась с его ярким восторгом, и под всем этим он чувствовал себя опустошенным, совершенно опустошенным. Он коснулся размазанного мела, который когда-то был контуром указывающей руки, и заплакал как ребенок.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ РАЗДЕЛЕННЫЙ ТРОН

Трон - это приз, за который чаще всего дерутся мелкие и жестокие люди. И все же в ясное утро это всего лишь стул.

Ральдерик Хэллоушоу, Шут

из Правления королевством, от осадной башни до навозной кучи,

опубликовано примерно в Год Кровавой Птицы

Тень упала на страницы, над которыми хмурился Эльминстер. Ему не нужно было поднимать голову, чтобы узнать, кто это, еще до того, как прядь блестящих иссиня-черных волос скользнула по выцветшим наброскам и заметкам.

— Ученик, — сказала Дасумия ему на ухо мелодичным, нежным тоном, который заставил Эла застыть в тревоге, — возьми Орбрум, Проспер о Безымянных Ужасах и Том Трех Замков с моего бокового столика в Голубой комнате, и принеси их сейчас мне в Балконный зал. Сними с себя любые предметы, которые обладают даже малейшим двеомером, под угрозой твоей жизни.