Искушение Эльминстера

— Вы не стареете изящно, высокочтимый Друн. Я замечаю в вас растущую и решительно непривлекательную тенденцию открыто не верить свидетельствам ваших более мудрых старших товарищей. Сокрушите этот недостаток, мой мальчик, пока вы еще сохраняешь некоторые дружеские отношения с людьми, которые могут быть вам более мудрыми старшими товарищами — ибо, учитывая ваш собственный возраст и мудрость, их немного, и, несомненно, впредь будет еще меньше.  

Старый волшебник сделал несколько задумчивых шагов в сторону, почесывая переносицу.

— Я действительно только что нашел это на странице, которая всегда была пустой, и которую я хотел заполнить заклинанием, достаточно могущественным, чтобы быть достойным написания за последние три десятилетия. Я не знаю, как оно там оказалось, но я верю — могу только верить, — что не обошлось без священной Руки Леди. Избавьте меня от вашей обычной лекции о полном и вечном отказе Мистры давать магию смертным. Не хочу выслушивать, как вы теряете дыхание и брызгаете слюной.

Белдрун моргнул. Табараст ждал, стараясь не улыбаться.

— Очень хорошо, — сказал более молодой маг после паузы, которая казалась длиннее, чем была на самом деле, — Но вы почти не оставляете мне тем для разговора. Боюсь, что молчание затянется.

Затем Табараст действительно улыбнулся — за мгновение до того, как спросить невинным тоном:

— Обещаете?

К счастью, омоложенный Белдрун Согнутый Палец так же плохо метал подушки, как и старый.

* * * * *

Хотя в глубокой тени сумеречных деревьев, которые стояли так близко друг к другу, что были похожи на гигантские травинки, не было видно ни одного живого существа, одинокий человек чувствовал, что кто-то наблюдает за ним. Кто-то очень близкий. Сглотнув, он решил рискнуть.

— Это то место, которое люди называют «Запутанные деревья?» — спокойно спросил он воздух, усаживаясь на огромный, покрытый мхом изгиб поваленного ствола дерева и откладывая свой гладко истертый посох в сторону.

— Так и есть, — последовал серьезный ответ таким легким и мелодичным голосом, что он мог быть только эльфийским.

Амбрегард, некогда житель Галадорны, подавил инстинктивное желание повернуться туда, откуда, казалось, доносился голос, чтобы посмотреть, кто там может быть. Вместо этого он улыбнулся и протянул руки пустыми ладонями вверх.

— Я пришел с миром, без огня, без какого-либо злого намерения или желания грабить. Я пришел только в поисках ответов.

До его ушей донесся глубокий, плавный смешок, а затем слова:

— Как и все мы, человек, — и самые удачливые из нас находят некоторых из них. Будь моим гостем на некоторое время, без опасения и тревоги. Встань, обойди два переплетенных дерева справа от тебя и спускайся в лощину. Я подозреваю, что ее вода будет самой чистой из всей, что когда-либо попадала тебе в рот.

— Моя благодарность, — искренне ответил Амбрегард.

В лощине было холодно и темно, как в пещере. Здесь листья сходились близко над головой, и солнце совсем не касалось земли. Слабо светящиеся грибы давали достаточно света, чтобы разглядеть камень на краю маленького бассейна и хрустальный кубок, ожидающий на нем.

— Для меня? —  спросил человек-маг.

— Конечно, — ответил спокойный голос, доносившийся отовсюду и ниоткуда. — Ты боишься порабощающих чар или эльфийского обмана?

— Нет, —  ответил Амбрегард. — Скорее, не хочу обидеть, слишком дерзко хватаясь за вещи.

Он взял кубок — тот был прохладным на ощупь и каким-то образом мягче в его пальцах, чем должен быть, — окунул его в бассейн и выпил. Когда рябь побежала по воде, ему показалось, что он увидел в ней печальное темноглазое эльфийское лицо, на мгновение взглянувшее на него... но если оно и было там, то исчезло в следующее мгновение. Вода была хорошей и казалась одновременно бодрящей и успокаивающей. Мужчина позволил ей скользнуть по горлу, закрыл глаза и отдался безмолвному наслаждению. Где-то крикнула птица, и ей ответили. Все это было очень мирно… он резко сел, испугавшись на одно ужасное мгновение, что уснул под эльфийским заклятием, и осторожно поставил кубок обратно на камень, где он его нашел. — Моя благодарность,  — снова сказал он.  — Вода была такой, как ты и говорил. Знай, что я Амбрегард, некогда из Галадорны, и бежал далеко с тех пор, как пало это царство. Я творю магию, хоть и не могу похвастаться большой силой, и я часто молился Мистре — богине магии, которую почитают люди, — во время своих путешествий.

—  И о чем ты молил её? —  спросил эльфийский голос с вежливым интересом, звуча очень близко. И снова Амбрегард подавил желание обернуться и посмотреть на его источник.

— О руководстве в том, для каких хороших и подходящих вещей можно использовать магию, чтобы построить жизнь тому, кто не заинтересован в использовании заклинаний в качестве клинков, чтобы угрожать или вонзать их в других, — ответил он. — Галадорна до своего падения превратилась в гнездо гадюк, перебрасывающихся заклинаниями, и каждая из них стремилась свергнуть соперников, не заботясь о том, какие потери и разрушения они при этом причинили. Я не буду таким.