Искушение и соблазн

Софи, стоя посреди бабушкиной спальни на верхнем этаже, со страхом вслушивалась в приближающиеся шаги. Это были тяжелые, размеренные… явно мужские шаги. Кто это может быть? Отец? Или Линдли? А может, кто‑то из тех, с кем ей очень бы не хотелось встречаться? А таких было немало, уныло подумала Софи. От страха сердце ее колотилось так, что едва не выскакивало из груди, руки и ноги не двигались, словно парализованные, и ужас застрял в горле шершавым горьким комком.

Боже милостивый, вдруг ее найдут — одна, беспомощная, вооруженная только иголками да булавками, которые перед уходом сунула в узелок, что она сможет сделать? Софи покосилась на окно — на какой‑то миг ей даже пришло в голову попробовать бежать этим путем. И тут она вдруг вспомнила, что есть другой выход. Потайной ход, ведущий из этой комнаты вниз!

Софи поспешно метнулась в крохотную гардеробную покойной бабушки — ребенком она частенько играла тут, воображая себя то пленной принцессой, то предводительницей пиратов. Как романтично было знать, что живешь в доме, где имеется самый настоящий, всамделишный потайной ход. Оставалось только надеяться, что память ее не подведет.

Нет, вот она, почти незаметная щеколда, запирающая узкую панель в стене, которая служила дверью. Как ни странно, она почти беззвучно сдвинулась в сторону. Свет из комнаты упал на пол — его оказалось вполне достаточно, чтобы убедиться, что за эти годы тут почти ничего не изменилось.

Крохотная площадка, а за ней — узкая лестница, ведущая вниз. Боком протиснувшись через зияющую в стене щель, Софи бесшумно задвинула за собой панель. И окунулась в темноту.

Хватит ли у нее смелости бесшумно спуститься вниз? Если честно, Софи сильно в этом сомневалась. Деревянные ступеньки казались древними еще в те дни, когда она была ребенком. Выдержат ли они ее, если она попробует спуститься на кухню? Или нет, если уж спускаться, то еще ниже, в тот сырой, покрытый паутиной подвал, куда бабушка иногда посылала ее за картошкой или за яблоками. Может, безопаснее остаться здесь, за потайной дверью, подальше от дневного света и вне досягаемости мерзких тварей?

Да, наверное, это будет правильнее всего. Затаив дыхание, Софи ждала, что будет дальше. Шаги звучали уже совсем близко — если память не подводила ее, они доносились снизу, из бабушкиной гостиной. Вот было бы хорошо, если бы это оказался отец! Представив себе, как она выскочит из своего укрытия и повиснет у него на шее, Софи радостно заулыбалась. А еще лучше, если бы это был Линдли. Но пока нужно набраться терпения и ждать.

Софи навострила уши. Человек внизу, кто бы это ни был, похоже, обследовал комнату, потом направился к дыре в паркете, которую еще раньше обнаружила Софи. Ее слуха коснулись звуки, подсказавшие, что он шарит в дыре рукой. Потом последовал взрыв ругательств, и все стихло. Голос был незнаком Софи, но, кто бы это ни был, его словарному запасу можно было позавидовать.

Интересно, что он искал? Может, бабушка перед смертью спрятала что‑то под паркетом? Устроила под полом тайник? Вряд ли, решила Софи, в этом случае старушка, которая души не чаяла во внучке, обязательно сказала бы ей, где искать сокровище…

Стоп, спохватилась Софи. А не то ли это сокровище, о котором все говорят? Сказать по правде, сама она в это не верила, но чем черт не шутит, вдруг оно все‑таки существует? А если вспомнить брошенную отцом за домом лошадь и дыру в полу, а так же то, что незваный гость, копающийся в ней, до сих пор проклинает все на чем свет стоит… не значит ли это, что в истории о сокровище есть определенная доля правды? Неужели отец и в самом деле владеет какими‑то богатствами, которые мадам отчаянно стремится заполучить?

Но, во имя всего святого, где же тогда он сам? Лошадь отца стоит внизу, а его нигде нет. Если он отыскал сокровище, то почему бросил свою любимицу? Софи ничуть не сомневалась, что отец ни за что на свете не согласился бы расстаться с этой упрямой тварью, к которой он был очень привязан. Не иначе как что‑то случилось.

И тут она вдруг услышала громкий треск, сотрясший от крыши до основания весь дом. Судя по всему, незнакомец тоже его услышал. Шаги моментально стихли, спустя какое‑то время он снова выругался, только на этот раз намного тише.

Потом раздались шаги — кто‑то, похоже, поднимался по лестнице наверх. Софи зажала ладонью рот — сердце ее готово было выскочить из груди, в горле застрял крик ужаса. Она судорожно прижала к груди узелок, моля Бога о том, чтобы ножницы не вывалились из него в самый неподходящий момент, выдав ее присутствие, как это уже случилось в доме Фитцгелдера.

Ну конечно же… у нее ведь есть ножницы! Их вполне можно использовать в качестве оружия, разве нет? Софи принялась бесшумно рыться в узелке. Наконец пальцы ее коснулись холодного лезвия, и она сразу почувствовала себя увереннее.