Искушение. Книга 2. Старые письма

— Не хватает масонов, тамплиеров, Нострадамуса и т. д. и т. п., — нарушил молчание отец. Готовая заметка для моего любимого журнала, — он кивнул на яркую обложку «Тайн века».

— Ладно, — оживилась Алиса, — зато Питер посмотрел. Как с погодой, не промок?

— Повезло. И по городу прошелся, ресторанчик прикольный нашел. Жалко, времени. Дел по горло, а день целиком потерял.

Ильины еще посидели немного, но общая усталость взяла свое. И решили расходиться. Илья с Дашей остались ночевать у родителей. Пока Ксения с Дашей убирали со стола, Кирилл пошел проводить Алису с мужем, заодно дать возможность Жуку сделать свои дела. Когда он вернулся, на лестничной клетке застал сына, который курил, в задумчивости наблюдая проезжающий состав легкого метро.

— Сынок, дай-ка посмотреть письмо Орбели. Мама, ну, ты понял — бабушка всегда очень уважительно о нем вспоминала — Кирилл присел на ступеньки лестницы. Жук, улучив момент, тут же облизал ему ухо. Ильин-старший прочитал письмо несколько раз, пока Илья не позвал его домой.

— Подожди, Илюш, тут дело такое, — отец помолчал, не зная с чего начать, — со мной тоже странная вещь приключилась. Я маме пока не говорил, она и так последние дни вся на нервах.

И Кирилл рассказал сыну о нищенке, которая требовала от него отдать сыну «то, что ему причитается».

— Я тут голову сломал, чего я тебе не додал, — заключил отец.

— Пап, — обнял его за плечи сын, — не бери в голову! Письмо Орбели, это еще что! Я тут с таким столкнулся!

— Вы долго еще собираетесь здесь стоять? — на площадку вышла Ксения, — всем завтра на работу. А тебе надо меньше курить, — погрозила она сыну пальцем.

— Мам, не начинай, — насупился Илья.

Сегодня вечером он не успеет рассказать отцу о встрече с дедом. Завтра он встретится с папиным начальником — Гумилевым и эта беседа заставит его серьезно задуматься о странностях последних дней. И после долгих размышлений Илья решит оставить до времени болгарское приключение в тайне.

Глава 20

10:25. 27 октября 2012 года. Ватикан. Покои Папы Бенедикта XVI.

Сердце не прекращает болеть. Утренний римский ветер колышет шторы кабинета Понтифика. «Какой же здесь чистый воздух. Казалось бы, тысячи лет миллионы и миллионы грешников рождаются и умирают в этом городе. Громоздят свои каменные жилища, вырубают леса и закатывают в асфальт зелень травы. А Город продолжает одаривать их кристальной водой из античных водопроводов и наполнять легкие чудным воздухом», — мысли текут подобно чистой воде в ручейке — легко и ясно. Боль за грудиной затихает.

— Ваше Святейшество, — голос камердинера нарушает благостное состояние души.

— Что случилось? Что-то неотложное? — неожиданно нарушенное спокойствие сразу откликается учащенным сердцебиением.

— Господин Баркер просит Вашей аудиенции.

— Он один или со спутником? — этот американец понравился ему своей откровенностью и прямолинейностью. Старика не обманешь. Этот Баркер действительно говорил то, что думал, а это такая редкость по нынешним временам! — Зови, и узнай, что он предпочитает — чай или кофе, а мне травяного чая с мятой и ромашкой.

Когда Генри Баркер вошел в покои Первосвященника, хозяин понял, что глава американской ложи Хранителей провел бессонную ночь. Вокруг глаз пролегли тени, жесткая складка и плотно сжатый рот делали его похожим на героев американских боевиков 50-х годов. Только это была не наигранная суровость, это были следы тяжелых размышлений.

— Святой отец, я пришел за Вашим благословением, — голос звучал глухо, в нем чувствовалась осмысленная решимость, это сразу насторожило Понтифика.

— Успокойтесь, сын мой. Во-первых, доброе утро, хотя по Вашему виду, мне кажется, что Вы не ложились. Во-вторых, я сам хотел с Вами встретиться наедине до Вашего отъезда в Россию. Прошу, располагайтесь.

Баркер опустился в кресло. Сцепив пальцы, чтобы Понтифик не заметил, что у него подрагивают руки, Генри попытался сосредоточиться.

— Ваше Святейшество, если верить документам, с которыми Вы ознакомили нас, род человеческий стоит на пороге катастрофических событий, — он замолчал, явно не решаясь продолжать или нет, затем выпалил, — я вчера был не до конца откровенен с Вами. Человек, о котором мы сообщили — прямой потомок Фатимы Байкеевой — он ее внук. У него есть дети и, соответственно, они тоже наследуют способности своей прабабки. — Во взгляде американца читалось отчаяние, — я понимаю, что прошу от Вас невозможного, но благословите меня на уничтожение этой семьи. Если кому-нибудь из них, не дай Бог, попадет в руки один из предметов, может появиться человек, подобный Мессии. Куда поведет он людей, которые соблазнятся его мощью и силой? Какая катастрофа в таком случае нас ждет — страшно даже представить! — Баркер сжимал подлокотники кресла так, что побелевшие костяшки рук стали отливать голубизной.