Искушение любовью

— Вы что, правда думаете, что это нормально?

Женя намеренно не называла число браков. Она была уверена, что купила этим Красовского, ведь только они вдвоем знали сейчас, о чем идет речь. По сути, между ними, и только между ними, шел диалог. Женя чувствовала, что отключила Красовского от кого-то или от чего-то, присоединив к себе. Из его врага она как-то ухитрилась стать его союзником, хотя и не понимала еще, как она это сделала!

Он вдруг утратил агрессивность, став усталым и каким-то несчастным. Он сидел за столом опустив голову. И Жене снова показалось знакомым его лицо. Бриллиант на его галстуке мерцал мягким, чистым светом. В кабинете стало почти темно, было видно, что включили прожектора вокруг особняка: их свет слабо пробивался сквозь шторы.

— Вам никогда не приходило в голову, что все имеет свое объяснение? — продолжала Женя.

— Что вы хотите сказать? — Он говорил не поднимая головы, и его голос стал измененным: без интонаций.

— Что есть некая странность в том, что вы никак не можете понять, что происходит!

«Сколько же времени прошло?» — лихорадочно думала Женя, пытаясь тянуть время. Она никак не могла понять чего-то главного, все ходила вокруг да около. Ее слушатели стали терять интерес к ней, понимая, что она водит их за нос, сама не зная, чего хочет. Женя начинала отчаиваться, потому что чувствовала: не хватает какого-то звена! Она ходит по кругу возле чего-то, потому что не хватает какой-то детали. Картина без этого не складывается! Но где взять эту деталь? Она была, была рядом! И ведь она что-то видела! Было ощущение, что она видела в этой комнате что-то такое, что привлекло ее внимание. Женя снова почувствовала, что хочет назвать это словом «прячется». Это слово вертелось у нее в голове и мешало точно так же, как жжение в спине.

Кто или что прячется? Где и от кого? Вопросов много, и нет времени на их обдумывание! Сколько же тянется весь этот марафон? Но чем больше он тянется, тем больше у них шансов! Неужели Красовский сам этого не понимает? Понимает наверняка! Значит, что-то ему мешает! Не может он заняться своим обычным душегубством! Почему? А не все ли равно? Не дано, и все! В том, что Красовский ненавидит ее, Женя не сомневалась.

— Александр Борисович, прошу вас, поверьте мне, я всего лишь хочу понять вас! Мне кажется, мы с вами не враги и даже не соперники. Я хочу вам помочь, хотя вы и считаете, что в помощи не нуждаетесь. Но хотя бы позвольте мне понять вас! — Женя сделала паузу. Красовский молчал. — Вы настаиваете на том, чтобы Лиля оставалась вашей женой после всего, что произошло. Но ведь это был всего лишь ваш первоначальный план, а он, как мы видим, изменился. Все произошло не так, как вы хотели, между вами и вашей женой пролегла теперь пропасть отчуждения, разве не так? — Женя снова выждала. Никакой реакции. — Вы теперь практически являетесь чужими людьми, если не сказать больше. Миф развеян! Так зачем же в вашем доме нужна недружественно настроенная к вам женщина? Из принципа? Но это очень обременительно! Зачем вы так хотите наказать себя? Ведь и так ясно, что никаких интимных отношений между вами уже не будет, а брак без детей — умирающий брак! Зачем вам такая женщина?

— Затем, что она беременна, — как гром среди ясного неба раздался голос от двери.

Женя чуть не закричала от радости: там все же действительно кто-то стоит, она не ошиблась! Голос был женский, и Женя была почти уверена, что принадлежал он той женщине, которая подала стакан с водой.

— Кто это? — быстро спросила Женя у Лили.

— Домоправительница.

— Ты кому-нибудь говорила, что ты беременна?

— Никому! Клянусь, об этом не знала ни одна живая душа! — Лиля смотрела на Женю и ничего не понимала.

Женя видела, что Красовский слышит их разговор, но это уже не имело значения.

Он вдруг вскочил из-за стола и, подбежав к двери, отдернул занавеску. Женя не ошиблась: там действительно стояла та самая женщина! Красовский был в ярости и буквально накинулся на нее:

— Какой срок, сколько месяцев она беременна?

— Пять.

— Почему, ну почему вы молчали все эти пять месяцев?! Как вы могли! Вы же знаете, как важен для меня ребенок!

— Это не твой ребенок.

— Как не мой? — растерялся Красовский. — Откуда вы знаете? Это ложь! Вы не можете этого знать! Не можете! Понятно?!

— Она беременна от Панкратова. Она все равно умрет. Она и ее ребенок.

— Замолчите! Слышите?! Замолчите! Я вам не верю… — еле слышно прошептал он, словно боясь, что она его услышит.

Женя с Лилей застыли от неожиданности. Эта женщина говорила властно и называла Красовского на ты, а он боялся ее. Было видно, что она не только имеет на него влияние, но он боится ее и привык ей подчиняться! Женя поняла все сразу. Она вспомнила, где она видела лицо Красовского, лицо с большими голубыми глазами и длинными пушистыми ресницами, так похожими на кукольные. Это было лицо мальчика из ее сна! Прозрение было подобно удару молнии. И Женя заговорила громко и властно: