Искушение. Мой непокорный пленник

— Ты про удары плетью? — поняла я.

— Угу, — арамерец подчерпнул пальцами небольшое количество мази и принялся наносить на лицо. — Тш-ш-ш… Понимаю, больно. Терпи. Потом легче станет. Я осторожно. Ты меня, конечно, удивила, — он принялся болтать, чтобы отвлечь от болезненной процедуры. — Я сначала не понял, когда ты заговорила про тайник. Подумал: какой тайник? Лиша ведь говорила, что у нее нет денег. А потом, когда ты сказала, что нужно четыре человека — до меня дошло. Но по-хорошему тебя бы, конечно, отругать за такое! Ты хоть понимаешь, что тебя могли убить?! На что ты вообще рассчитывала? Что справишься с двумя мужиками? Одна? — арамерец начал заводиться.

— Ничего я не думала… Я… Я время тянула, — слезы полились сами собой.

Там, когда я осталась один на один в комнате с двумя разбойниками, мне в какой-то момент показалось, что никто так и не придет на выручку. Что я умру прямо в дисциплинарной. И сейчас организм выплескивал весь пережитый страх.

— Тш-ш-ш, я не ругаюсь, все хорошо, все закончилось, — Маркус отставил миску с мазью и принялся гладить меня по голове.

— Я так испугалась, когда этот накинулся на меня… — слезы текли все сильнее, давая выход эмоциям.

— А я-то как испугался, когда увидел, что он с тобой делает! Ну все, все, теперь все позади. Хорошая моя. Больше тебя никто не тронет, — брюнет вытер мои слезы.

— Спасибо… я не ожидала, что после всего ты…, - я всхлипывала, пытаясь успокоиться, но не получалось.

— Ты чего? Все позади. Маленькая, — арамерец продолжал гладить по голове. — И вот эта ревущая девочка только что сражалась одна против двух здоровых мужиков? — брюнет убрал пряди волос с моего лица.

— У меня выбора не было, — я постепенно затихала.

— Да ты ж моя лапушка, — он вновь ласково провел по щеке.

— Спасибо, что спас.

— Как иначе? — брюнет резко посерьезнел и чуть отстранился. — Когда увидел, как этот мерзавец приставил тебе нож к горлу, знаешь, как за тебя испугался? Я на войне не испытывал такого страха, как там в коридоре. А потом, когда в дисциплинарной этот второй повалил тебя на пол и начал избивать… — его кулаки сжались, а взгляд стал стальным. — Не знаю, как сдержался. Мне в тот момент казалось, что я его убью.

Маркус явно хотел добавить что-то еще, но взглянул на меня и передумал. Вместо этого вновь принялся заботливо суетиться:

— Завтра обязательно с утра первым делом вызовем лекаря, пусть проверит, что с тобой все хорошо. А пока тебе нужно поспать. Так что давай, засыпай, я буду рядом. Если что-то понадобится — зови.

— Подожди, — я взяла его за руку, стараясь сдержать рвущееся наружу шипение. Рамонов рыжий с его плеткой так сильно приложился по кисти, что любое движение вызывало боль. — Ты так и не сказал, что с Виром. Я видела у него кровь на боку. И как вы поймали грабителей? Что было, когда я увела тех двоих в дисциплинарную?

— С Виром все нормально, рана не глубокая. Про остальное давай завтра поговорим, тебе нужно отдыхать.

— Нет! Все со мной нормально.

— Лиша! — тон Маркуса стал сердитым.

— Расскажи и я отстану.

Брюнет устало вздохнул и уселся на кровати поудобнее.

— Ну хорошо. Слушай. Мы уже спали, когда в комнату ворвались двое. Мы с Виром попытались скрутить их, но у этих ублюдков оказались в руках ножи. Они пырнули Вира в бок, меня только слегка задели. А потом схватили Или-Тау и вывели нас в коридор. Там ты — бледная, перепуганная, с ножом у горла. Я это как увидел… — Маркус поджал губы. — В общем, ты когда начала плести про сокровища — я растерялся. Мы столько раз говорили о том, что у тебя нет денег, а тут какой-то тайник. Не мог понять, что происходит. Думал, может, действительно есть какой-то припрятанный запас золота.

— Нет, я просто время тянула. Надеялась, что ты или Вир схватите того с проплешиной и прибежите ко мне.

— Не было возможности. Он держал Или-Тау, угрожая ей ножом. Не знаю, что бы было, если бы не Дилизий. Он с такими воплями к нам выбежал, что бандит замешкался. Я успел подскочить к нему и выбить нож. А дальше вместе с Виром быстро скрутили мужика, и я рванул к тебе.

— Если бы не ты… — я все хотела подобрать какие-то такие правильные слова, чтобы передать Маркусу и свою благодарность, и поделиться тем, что пережила в дисциплинарной, и извиниться, что была слишком грубой и резкой, когда отказывала ему.

Маркус выжидающе смотрел, а я все пыталась сформулировать, что хочу сказать. Мы не общались несколько дней и мне в какой-то момент начало казаться, что арамерец испытывает ко мне неприязнь. Что он настолько задет тем, что я его отвергла, что даже руки не подаст. А тут он рисковал жизнью ради моего спасения. И сейчас… ведь мог Или-Тау ко мне послать, чтобы она намазала мазью. Вместо этого сам решил сидеть у моей постели.

— Извини, что я так… — слова давались с трудом и приходилось выдавливать их из себя, — так резко отреагировала… ну… тогда, когда ты… мы там после ванны…

Не то говорила. Совершенно не то.

Маркус продолжал молчать.

— Послушай, — я, кажется, нашла то, что действительно хотела сказать, — Мне очень грустно от того, что мы перестали общаться.