Искушение на грани риска

– Прости, Дженни, – произнес Финн, отпустив ее. – Ты меня напугала. Я тебя не ударил?

– Я в порядке, – с трудом вымолвила Женевьева, не веря тому, что говорит. – Не хотела тебя разбудить.

Ответом ей был смешок Финна – гортанный его звук заставил ее почувствовать прилив жара.

– То есть мы оба не ожидали увидеть друг друга. Ну ладно, как все прошло с полицейскими? У них есть какие‑то мысли относительно вторжения?

Женевьева с трудом нашла в себе силы ответить.

– Я не хочу сейчас об этом говорить. Мне нужно поспать, Ноа, как всегда, проснется спозаранку. Малыши не берут в расчет никакие обстоятельства.

Финн нахмурился.

– Я приду рано утром и займусь им, а тебе и впрямь нужно поспать.

Да, сон ей необходим, но вряд ли удастся выспаться, если с утра пораньше придет Финн.

– Он не проблема, которую нужно устранить.

– Я знаю. Ты же поняла, что я хотел сказать.

– Ты и так достаточно помог.

– Нет, – покачал головой Финн, направляясь к двери.

– Стой, – окликнула его Женевьева, прежде чем сумела себя удержать. – Уже поздно. И что‑то мне подсказывает, что ты явишься ко мне с рассветом вне зависимости от того, хочу я этого или нет.

Финн пожал плечами.

– Оставайся. Я постелю тебе в гостевой комнате. Это меньшее, что я могу сделать для тебя после того, как ты помог мне сегодня.

Финн очень устал, но не мог заснуть, зная, что Женевьева совсем рядом, – особенно после того, как она упала на него и он всем телом ощутил ее соблазнительные изгибы. Ему потребовалось значительное усилие воли, чтобы отпустить ее и не воспользоваться моментом. Так прокрутившись в постели большую часть ночи, он заснул лишь под утро и поднялся сонный и не отдохнувший. Но это не испортило его настроения – вынужденный недосып, когда это было действительно необходимо, никогда не влиял на планы.

Встав, он надел джинсы и решил не заморачиваться с рубашкой – будь он истинным джентльменом, ее стоило бы надеть. Но такое амплуа никогда его не привлекало. И потом, ему хотелось увидеть реакцию Женевьевы – по‑прежнему ли ее заводит вид его полуобнаженного тела? Что‑что, а подобные возможности он не упускал.

Выйдя в холл, он прислушался, ожидая услышать плач или, напротив, смех ребенка. Однако всюду царила тишина. В спальне Ноа никого не было – кроватка, куда он вчера положил сына, была пуста. Ни души не было и в кабинете, и в гостиной, и в кухне. Только кофеварка стояла в режиме готовности, а рядом красовались капсулы с кофе. Финн в недоумении нахмурился: Женевьева куда‑то ушла? Он запустил кофеварку и решил подождать возвращения хозяйки – в конце концов, должна она когда‑то вернуться.

Подойдя к холодильнику, чтобы взять сливки, он бросил взгляд на веранду – Женевьева была там, сидела на качелях, поджав ноги, с чашкой в руках. Невидящий ее взор был устремлен куда‑то через двор. Финн моментально узнал это выражение ее лица – и напрягся. Он слишком хорошо знал его – такой задумчивой и встревоженной она была только после схваток с дедом. У того был поразительный дар забирать всю радость у внучки, убивая ее одним метко брошенным словом. Правда, с тех пор прошло немало времени, и дед больше не появлялся в жизни Женевьевы – отчего Финн лишь сильнее встревожился. Ему захотелось любой ценой заставить это выражение исчезнуть с ее лица.

Открыв заднюю дверь, он вышел на веранду. Утро было прохладным и свежим, в воздухе словно ощущался солоноватый привкус моря. Задний дворик Женевьевы был милым – все здесь было сделано с расчетом на ребенка, в углу располагались качели, а ближе к каменной веранде виднелась песочница. Девушка не повернулась, когда вышел Финн, хотя по ней было понятно, что она его услышала. Плечи ее напряглись, словно готовясь к схватке.

Присев рядом на качели, Финн вытянул ноги.

– Где Ноа?

– Где твоя рубашка? – парировала Женевьева.

Финн слегка улыбнулся.

– Я первый спросил.

– Подруга приехала и забрала его недавно.

Новость огорчила Финна – он уже настроился на утро в компании Женевьевы и сына.

– Зачем?

– Так у нас проходит каждый день, и я не вижу повода что‑то менять. – Тут Женевьева впервые за утро повернулась и посмотрела на него – взгляд ее пробежался по его торсу, точно крылышки бабочки. – И потом, я хотела с тобой кое‑что обсудить. Сегодня я говорила с Ником. Он собирается отдать полиции пленки с камер наблюдения.

– Отлично. Я тоже подготовлю записи, – произнес Финн. Он не собирался скрывать факт наблюдения за Женевьевой, хотя и намеревался оставить парочку камер в секрете.

Девушка вновь посмотрела на него – глаза ее были прищурены, но Финн понял, что она уловила смысл сказанного им. Женевьева была наивна, но не глупа.

– А как так вышло, что у тебя вообще есть какие‑то записи? Как ты узнал о происшедшем раньше Ника?

Финн сделал глоток кофе, напиток обжег ему язык. Наклонившись, он поставил чашку на каменную плиту между ними.

– Ты думала, я оставлю тебя и нашего сына без защиты?

Женевьева покачала головой и подняла брови, выказывая раздражение и замешательство.

– От чего ты собрался нас защищать? Самую большую опасность в нашей жизни представляешь ты.