Искушение невинности

— Нам нравится французский обычай праздновать медовый месяц. Пойдешь вниз — вели кому-нибудь принести нам меду, да скажи всем, чтобы нас оставили в покое за закрытыми дверями до конца месяца.

Но резкость хозяина, казалось, не произвела на Синклера должного впечатления. Рыцарь ворвался в спальню с искаженным от ярости лицом.

— Прошу простить, лорд Риппон, но вас ожидают внизу.

Керан, однако, продолжал гладить живот Бриджет, и ее кожа подрагивала от этих восхитительных прикосновений. Но ей стало неловко, и она оттолкнула руку Керана.

— Я занят, Синклер. Я дал тебе право решать все дела по собственному усмотрению. Как-нибудь справишься сам.

Рыцарь сказал что-то вполголоса, и Бриджет выглянула из-за плеча Керана. Во взгляде Синклера ей почудился победный огонек, но он быстро принял невозмутимый вид, плотно сжав губы. Потом с тяжелым вздохом сообщил:

— Прибыл гонец от короля.

Рука, ласкающая ее живот, замерла. Бриджет почувствовала, как застыл в напряженном ожидании ее муж.

— Вас призывают в Уайтхолл вместе с мисс Ньюбери.

Керан перекатился на другой бок и сел на постели, быстрым движением укутав одеялом ее обнаженное тело. Синклер протянул ему пергаментный свиток, который Керан выхватил из его руки. Документ был запечатан с помощью восковой печати с изображением вставшего на задние лапы льва — знак самого короля! Но больше всего ее напугало не это. Кровь застыла в ее жилах, когда Синклер четко и внятно произнес ее девичье имя. Муж скомкал пергамент в кулаке.

— Готовь моих людей.

Керан говорил звенящим от гнева шепотом. Его глаза налились яростью. Синклер не терял времени даром и повернулся, чтобы идти, едва дослушав до конца приказания хозяина. Керан приподнял ее подбородок.

— Жаль, если вы любите своего отца, Бриджет. Возможно, мне придется его убить.

Керан говорил совершенно серьезно. Бриджет видела, что его злость не утихает, но у нее не было возможности его хоть немного урезонить. Его люди покорно подчинились приказу немедленно выступить в дорогу, но было ясно, что это им совсем не по душе.

Они отправились в путь, не говоря ни слова, вопреки ожиданиям Бриджет. Ей самой ужасно не хотелось ехать; она затосковала при виде знакомой кобылки, которую подвели к парадной лестнице замка Эмбер-Хилл. Тело болезненно заныло, когда она, сжав зубы, взобралась в седло. Ехали молча; выражение лиц сопровождавших ее рыцарей не сулило ничего хорошего.

В их молчании Бриджет чувствовала осуждение — ведь это из-за нее им пришлось пуститься в путь. И ведь заранее знала, что так случится! Бесспорно, ей было известно, чего ожидать, если свершится их брак с Кераном.

Но она ни за что бы не согласилась от него отказаться.

Правда жгла ей сердце, точно раскаленное железо, Она любила Керана и отныне не собиралась повиноваться отцу. Детство прошло. Впрочем, это было малым утешением. Новоприобретенная зрелость принесла осознание того, что ей, возможно, придется помешать мужчине, которого она любит. Иначе он погубит себя! Она обязана сделать это для Керана. Такие мрачные мысли одолевали Бриджет, а дорога бежала вперед. Керан не взял с собой фургона; все ехали верхом. Без пеших солдат и лучников отряд путешествовал намного быстрее.

И очень скоро они прибудут туда, где Бриджет вовсе не хотелось находиться. Судя по выражению лица Керана, он думал примерно то же. Но он оставался в седле, непоколебимо уверенный в себе, стремящийся на зов короля. Честь превыше всего, и Бриджет еще сильнее захотелось уберечь мужа от бед. Этого требовала любовь.

Глава 13

Путешествовать в Лондон было легко, потому что с каждым днем становилось все теплее. Однако дорога казалась Бриджет бесконечной, потому что у нее вовсе не было желания туда ехать. После двух дней пути она то и дело оглядывалась назад.

Хуже всего приходилось ночью.

Ее любовника с ней не было. То есть Керан лежал рядом, но не ласкал ее, не то что раньше! Обнимал ее твердой рукой скорее в знак обладания, чем нежного чувства. Она то и дело просыпалась в очень скверном настроении, оттого что ворочалась с боку на бок. Тихое ворчание Керана говорило ей, что его ночной отдых был ничем не лучше.

Но больше всего Бриджет беспокоило его молчание. Лицо снова превратилось в суровую маску. Его черты были исполнены отчаянной решимости.

Это был кошмар, от которого она никак не могла проснуться.

Вскоре дорога сделалась очень людной. Телеги, фургоны не давали им проехать. Приходилось лавировать среди тяжело груженных подвод, которые из всех окрестных деревень везли в Лондон бочки, бочонки и мешки с зерном. Люди Керана держались тесной группой, их флаги развевались на ветру. Только приграничным баронам дозволялось приближаться к столице в сопровождении такого большого числа конных рыцарей. Бриджет ловила на себе любопытные взгляды. Они приближались к Уайтхоллу.