Искушение прощением

Уже на кампо несколько ребят отделились от группы и вошли в табачную лавку, а выйдя оттуда с маленькими пачками сигарет, стали открывать их и угощать одноклассников. Еще часть двинулась к киоску, где Брунетти купил журналы. Школьники заплатили и забрали журналы, которые продавец, судя по наружности, азиат, им дал. С каких это пор киоски перестали торговать исключительно газетами и журналами, заменив их компакт-дисками, разными безделушками, цепочками для ключей и футболками? И с каких пор там торгуют не итальянцы? Брунетти не знал ответа на эти вопросы.

Волна прошла мимо них и разбилась брызгами о кампо: кто-то зашел в бар за чашкой кофе или кока-колой, кто-то перешел через мост и зашагал дальше по своим делам.

Брунетти внимательно следил, не подойдет ли к кому-нибудь из школьников взрослый, и вообще, есть ли дело до них кому-то из взрослых, находящихся сейчас на площади. Похоже, нет.

Парень с черными блестящими волосами, доходившими почти до воротника рубашки, вышел из Rosa Salva и направился к мосту. Он сделал всего пару шагов, когда дверь кондитерской снова открылась и выскочившая оттуда девушка крикнула: «Джанпаоло, подожди меня!» Парень оглянулся, но без улыбки, и девушка побежала за ним. Брунетти отвел глаза.

– Она научится, – сказал Вианелло и после короткого раздумья добавил: – А может, и нет.

Брунетти положил журнал на скамейку, переплел руки на груди и сосредоточил внимание на последнем здании в ряду, начинавшемся с Rosa Salva. Из окон пятого этажа прекрасно просматривались горы, фасад больницы, базилика – все было как на ладони. Десятки лет комиссар завидовал жильцам этих апартаментов. Он еще раз посмотрел на окна… и его осенило. Что сделали дети, когда вышли на кампо?

Он глянул на своего спутника.

– Ты читал желтую прессу, будучи мальчишкой?

– Что?

– Журналы с фотографиями актеров и актрис и шестистраничными обзорами свадьбы Джорджа Клуни?

– Бога ради! Даже не напоминай мне об этом! – взмолился Вианелло, которому несколько лет назад пришлось работать четыре дня подряд в две смены, пока шли эти празднества. И содрогнулся в притворном ужасе. – А почему ты спрашиваешь?

– Потому что четверо парней купили такие журналы. И за каждый было заплачено двадцать евро.

– Откуда ты знаешь?

– Я это видел. Все четверо дали продавцу по двадцатке, одной купюрой, взяли журналы и ушли, не дожидаясь сдачи.

– Очень интересно, – сказал Вианелло.

Брунетти, у которого за время сидения на скамейке замерзли ноги, несколько раз топнул.

– Все, что требуется, – это условиться насчет названия и цены. Каждое наименование – свой вид наркотика, а количество экземпляров – конкретная доза, которую хочет получить покупатель. В конце дня человек в киоске отправляет эсэмэску с заказом, и на следующее утро привозят соответствующие журналы. – Подумав немного, Брунетти добавил: – Это безопаснее, чем постоянно держать тут большой запас товара. – И наконец произнес: – Такой себе DHL[45]: доставка в течение суток.

Все как следует взвесив, Вианелло спросил:

– Как получается, что ты, посидев перед школой пять минут, видишь и систему, и как она работает, а люди, которые тут трудятся и живут, годами ничего не замечают?

Брунетти тщательно обдумал ответ:

– Скорее всего, они все знают, Лоренцо, но не придут к нам и ничего не расскажут. Мы – прокаженные. Фигурально выражаясь. Люди не хотят, чтобы их видели вместе с нами, за разговором или при любых других обстоятельствах, потому что тогда у них возникнут проблемы. Не забывай, они ведь тут живут.

– Это все-таки перегиб. Что скажешь?

– Конечно, перегиб, но они мыслят именно так. Зачем суетиться? Они знают, что те же люди будут делать то же самое через несколько дней, или неделю, или месяц. А если заявишь в полицию, там запишут твои данные, и они вполне могут попасть в руки плохих парней. – Прежде чем Вианелло успел возразить, Брунетти сказал: – Знаю, утечки информации у нас не случалось, но сейчас речь идет о том, что думают люди. А если они позвонят в полицию, у нас будет номер, и по нему мы все равно выйдем на человека, придем к нему и начнем спрашивать. – Он повернулся и посмотрел Вианелло в глаза: – Вот если бы ты был обычным обывателем, не полицейским, – ты бы донес о преступлении?

Инспектор проигнорировал вопрос, предпочтя задать свой:

– Где в этой схеме Форнари?

Неожиданно обнаружив, что холод пробирает его до костей, Брунетти встал.

– Хотел бы я это знать!

Он глянул на часы. Почти шесть… Один из неловких моментов, когда домой идти вроде бы рано, а в квестуру возвращаться поздновато.

– Здесь нам торчать больше смысла нет, – сказал Брунетти. – Можно расходиться по домам.

– Время, проведенное на холоде, засчитывается по двойному тарифу? – поинтересовался Вианелло.

Комиссар засмеялся и хлопнул друга по плечу.

16

Хорошее настроение не покинуло Брунетти по дороге домой и даже поднялось вместе с ним в квартиру. В кухне он застал Раффи, жующего сэндвич с прошутто примерно той же величины, что и греческо-итальянский словарь, который парень держал в другой руке. При виде отца Раффи проговорил с набитым ртом: