Искушение вампира

К тому времени я уже прижался спиной к двери, а солнечные лучи неумолимо расползались по комнате. Ну и черт с ними. Я схватил Конни за талию и притянул к себе.

– Ответ на первый вопрос: я думаю, это очевидно. На второй: скоро я все объясню. И на третий… – Я наклонился к ней и поцеловал. Мягкие губы Конни пахли клубникой. Я прижал упругое трепещущее тело женщины к своему, мертвому и холодному, и купался в ее тепле, ее дыхании, ее жизни… Конни крепко обняла меня, и если бы между нами не оказалось твердого предмета, натянувшего мои джинсы, то, пожалуй, трудно было бы понять, где заканчивалась моя милашка и где начинался я.

Я прервал поцелуй, с трудом оторвавшись от губ Конни, и тут же почувствовал себя наркоманом в последней стадии ломки. Проклятое, проклятое солнце!..

– Ответ на второй вопрос: он изрядный сукин сын, этот мой дядя. Теперь, когда он знает, что я… неровно дышу… он может причинить тебе вред, чтобы сделать мне больно. Если ты увидишь его – сверни с дороги. И прошу: не снимай амулет. Знаю, это звучит глупо, но сделай так, как я говорю. Обещай, милая.

Я взял ее руку и поднес к губам. Под моими пальцами билась нежная жилка, и я с трудом поборол желание укусить ее – здесь и сейчас. Унести с собой немного вкуса Конни…

– Все это очень мило, – прошептала она, – но не по форме…

– Носи его под формой, – сказал я.

– Куриные когти жутко царапаются.

– Я не шучу. – Я заглянул в карие глаза Конни. – Обещай мне.

Она склонила голову набок.

– Ладно. Обещаю.

Я взял Конни за бедра и аккуратно отодвинул от себя.

– А сейчас мне нужно идти.

– Постой! Ты сообщаешь о своем «неровном дыхании», а потом поворачиваешься и уходишь? Вот просто так? Никаких «я тебе позвоню» или «может, сходим поужинать»?

– Да-да, обязательно сходим. – Эй, а жизнь-то налаживается! Алан Алда отдыхает. – Только сперва мне нужно разобраться с дядей Фредом, пока не случилась беда.

– А нельзя ли его привлечь за что-нибудь?

Я прикрыл глаза, вообразив, что может натворить разъяренный вампир в полицейском участке.

– Надеюсь, до этого не дойдет.

Конни посмотрела на меня долгим взглядом.

– Теперь я кое-что скажу. Я никогда бы не позволила поцеловать себя, если бы не чувствовала, что ты искренен. Но ты что-то скрываешь, это факт. Если действительно хочешь со мной встречаться, то придется рассказать все. И ты отлично понимаешь, о чем я сейчас говорю. – Ее тонкие темные брови изогнулись и сошлись над переносицей, подтверждая, что Конни серьезна как никогда.

Я сглотнул.

– Договорились. – Надеюсь, Конни не заметила, что я скрестил пальцы за спиной. – Расскажу все – и очень скоро.

Я повернулся к двери и уже был готов ретироваться, когда женщина поймал меня за рукав.

– Постой. – Она прошла в дальний угол комнаты, к маленькому алтарю. Я последовал за ней, но тут же отскочил назад: на стене висел крест – над нишей, где стояла статуэтка девы Марии, лежали четки и другие мелкие штучки.

– Если уж ты отдал мне свой амулет, то возьми что-нибудь для защиты. Моя знакомая монахиня ездила в Святую Землю и привезла мне флакон воды из Иордана. Она освящена епископом. В обмен на амулет я дам тебе эту святую воду. Носи ее с собой постоянно.

Конни протянула мне бутылочку. Насколько я знал, святая вода не оказывает на вампиров никакого особого воздействия. Думаю, байки о ее свойствах появились после фильмов про Дракулу. Я взял флакон.

И он тут же стал горячим.

Надеюсь, Конни не заметила, как я быстро перебросил бутылочку из руки в руку, опасаясь, что вода вот-вот закипит.

– Э-э… Спасибо.

И что мне теперь с этим делать? На свое счастье я вспомнил про пиджак и сунул маленький сосуд в карман, прежде чем он успел сфонтанировать как «Верный старик».[24] Я похлопал по карману, и заметил, что флакон остывает. Ладно, признаю: я был тупым ослом. Эти вещи работают. Святая вода против злобной сущности (ваш покорный слуга) и вудуистского синего пиджака.

Я поцеловал Конни в лоб, и она одарила меня сладкой улыбкой.

– Позвоню обязательно.

С этим словами я спиной вперед вышел из квартиры, прикрыл за собой дверь, а потом направился к лестнице, напевая «Blue Suede Shoes»[25] и раздумывая, были ли глаза у Элвиса такими же синими, как мои.

ГЛАВА 7

Уильям

Шейри, обмякшая на моих руках, весила не больше шерстяного зимнего пальто. В ней осталось очень мало тепла, очень мало жизни. Если бы я разжал руки, то не удивился бы, увидев, как она медленно парит в воздухе. Нужно торопиться, иначе ее дух и в самом деле улетит прочь, но я не знал, чем окажется для девушки мое предложение – благодатью или проклятием. Согласится ли маленькая овечка пить кровь вместо того, чтобы отдавать ее? Надо привести Шейри в чувство, чтобы разъяснить этот вопрос. С другой стороны, не исключено, что выбора уже нет. Впрочем, я был уверен: Ридрек знал, что делал, когда подвел девушку к порогу смерти. Он – великий мастер изменять чужие судьбы.

Дейлод открыл дверь гаража и придержал ее, пропуская меня в дом.

– Ты нашел свою машину, – констатировал он, а потом принюхался. – Тут пахнет смертью. Она мертва?