Искушение во тьме (ЛП)

Как могла эта женщина так спокойно говорить о чьей-то смерти? Должно быть, именно поэтому её, а не Шона или Роуэна, назначили на место Билла. Габби, конечно же, выбрала бы Шона.

— Я буду работать с ней или не стану работать вообще, — категорически заявил он.

— Он серьезен как никогда, — сказал Роуэн. — Я знаю, о чем говорю, потому что буду работать только с ним или не стану работать вообще.

У Габби отвисла челюсть. Они встали на её защиту, снова защищали её. Шон готов был отказаться от работы всей своей жизни ради нее, а Роуэн — ради своего друга. Это настоящая любовь.

Как бы Габби ни страдала, как бы её ни отвергали в детстве, она никогда не думала, что сможет обрести такую любовь. Да ещё с таким великолепным мужчиной… на её глаза навернулись слезы.

Шон, благослови его господь, неправильно понял Габби и притянул её к себе. Она уткнулась носом в его шею.

— Разговор окончен, — ответил он ровным тоном, — мы с Габби уезжаем. И не пытайтесь нас остановить…

— Я пойду с ней, — приглушенно пробормотала Габби в его рубашку. Она быстро поцеловала его в грудь. — И поговорю с ней.

Шон нежно обхватил ладонями щеки Габби, заставляя посмотреть на него.

— Ты не обязана.

— Я хочу. — Для тебя. Для нас.

— Врушка, — пробормотал он, сдержанно кивнув. — Она повезет тебя в наш офис. Я поеду следом. Все время буду находиться в здании. Тебе нечего опасаться.

— А я не боюсь. — Уже нет. Насколько она успела узнать Шона — а она думала, что хорошо его изучила, — он найдет способ пробраться туда, где будет находиться она, и никто этого не узнает. Тьма — его убежище.

Он улыбнулся, и Габби догадалась, они подумали об одном и том же.

Беседа Габби и Бентли продолжалась более четырех часов. Подключенная к детектору лжи, Габби отвечала на вопросы о её личной жизни, эмоциях, намерениях. Это оказалось смущающе, странно утомительно и ничего не проясняло.

Больше всего её бесило то, что эта женщина пыталась заставить её предать Шона. Что он делал? С кем он разговаривал, пока они были вместе? Куда он её возил? Это единственные вопросы, на которые она отказалась отвечать.

Закончив, Бентли отпустила её, так и не сказав, что собирается с ней делать. Нанять, забыть или убить.

Шон ожидал в коридоре, прислонившись к стене и засунув руки в карманы. После душа его влажные волосы были зачесаны назад. В черном кашемировом свитере и черных брюках, о боже, он выглядел просто великолепно.

Увидев её, Шон выпрямился, не сказав ни слова. Просто взял её за руку и повел к подземной парковке. Там помог ей усесться в ярко-красный «Скорпион НХ», при виде которого у нее потекли слюнки.

— Твоя? — спросила она, после того как они выехали с парковки на забитую машинами дорогу и вырулили на шоссе. Взошедшая луна крошечным золотистым осколком сияла в небе этой темной и тихой ночью.

— Да.

Итак, у него явно водились деньги. Возможно, когда-то Габби считала, что заслуживает лучшего, чем жить в бедности. Теперь же она просто думала, что они должны быть вместе. Несмотря ни на что. И да, он купит ей «Скорпион НХ» желтого цвета.

— Куда ты меня везешь? — спросила она.

— Домой.

Ладно, она нервничала от его коротких и нежных ответов. Да что с ним такое?

— Ко мне или к тебе?

Нет ответа.

Она вздохнула.

— Бентли ничего не сказала о своих планах на меня. И ты должен знать, она хотела знать о тебе все.

К её удивлению, он просто кивнул.

— Это стандартная процедура. Она проверяла твою преданность. И результаты ты узнаешь через несколько дней. Кстати, ожидание — это ещё одно испытание. «Роуз Бриар» желает посмотреть, что ты будешь делать, не зная об их планах.

— Значит, если я останусь, они меня наймут?

— Не всегда. Но да, они тебя наймут. Агентство не стало бы прилагать столько усилий, желая заполучить тебя, если бы ты была им не нужна.

— Хотя, по всей видимости, считают меня опасной.

— Как я уже сказал, мы позаботимся о твоей безопасности, — уверенно ответил он.

По крайней мере, он разговаривал с ней, по-настоящему разговаривал.

Шон свернул с шоссе, проехал ещё несколько поворотов, они ехали словно по рельсам, даже несмотря на плотный поток машин, и наконец припарковался перед восхитительным домом посередине пригородного рая.

Шон провел её в дом. Большой, очень похожий на тот, в котором она когда-то жила с родителями, только здесь стояла темная кожаная мебель и не было никаких фотографий на стенах или каминной полке.

— Твой? — снова спросила она.

Он повернулся к ней с непроницаемым лицом.

— Я останавливаюсь здесь, когда нуждаюсь в тишине и покое.

Она нервно вытерла вспотевшие ладони о брюки.

— Значит, ты готов поговорить со мной?

Он кивнул, скрестив руки на груди.

— Сначала спроси ещё раз, мой ли это дом.

Габби, не понимая, что происходит, к чему он клонит, нервничала ещё сильнее.

— Это твой дом? — Она облизнула губы. — Твой?

Он покачал головой.

Габби растерянно заморгала.

— Тогда чей же?

— Наш.

Наш. Это коротенькое слово эхом отозвалось в сознании, и Габби едва не задрожала.

— Ты… ты хочешь жить со мной?

— Да.

— Здесь?

— Здесь. Везде.