Искушение во тьме

— Нет. Ты.

— Нет. — Он двигал пальцами внутрь и наружу все быстрее и быстрее.

Она выгнулась навстречу его толчкам, зарывшись пальчиками в его волосы.

— Шон, — захныкала Габби. — Пожалуйста. Я хочу. Хочу твой член.

Это убивало… его… потому что он хотел дать его ей. Боже, неужели он желает подарить его ей? Погрузиться по самые яйца глубоко внутрь этой женщины, которую он так страстно желает лелеять, желает слиться с ней. Но сейчас все только для нее, напомнил он себе.

С него бисеринками стекал пот, капая прямо на нее, кровь полыхала, обжигая вены, он словно весь осыпался пеплом и вновь возродился, слившись воедино с Габби, став ещё сильнее.

Вокруг него клубились более плотные, чем когда-либо, тени. Более мощные, так что он с трудом с ними справлялся. Именно тогда Габби стала его единственным светом, его спасением. Не существовало более Шона без Габби. Она полностью завладела им, слилась с ним.

— Держи глаза закрытыми, — пробормотал он. Не желая, чтобы тьма её напугала.

— Да. Просто… дотронься до меня. Поцелуй меня.

Он впился губами в её губы, углубляя поцелуй, проглотил её вздох, стон, дыхание, прежде чем отдал ей свое собственное.

— Шон, — снова закричала Габби, сжимая внутренними стеночками его пальцы. Она забилась в оргазме, царапая ногтями его спину, дергая за волосы и даже кусая.

Шон все это время оставался рядом, не отрываясь ни миг, пока она, обмякнув и задыхаясь, не рухнула на постель. Пресыщенная.

— Позволь мне… — Не отрывая взгляда, Габби дрожащей рукой потянулась к его ширинке.

Шон поспешно откатился от нее и сел на кровати. С трудом отвел от нее взгляд. Она оказалась просто идеальным пиршеством, распростертая, раскрасневшаяся, на её коже, словно бриллианты, блестел пот, а темные волосы рассыпались по подушкам.

— Нам нужно встретиться с Роуэном. — Шон подумывал о том, чтобы оставить её здесь. Примерно две секунды. Но ему не понравилась сама мысль о том, что Габби хоть на мгновение окажется вне его поля зрения и досягаемости.

Особенно теперь, подозревая, что в её мозгу стоит маячок.

— Но…

— Сейчас все для тебя, сладкая. Я не хотел ничего другого, кроме твоего удовольствия. — Он поспешно и грубовато поцеловал её в губы, прежде чем встать с постели.

«Оставь нас, — приказал он тьме. — Немедленно».

Тени долго колебались, прежде чем повиноваться, и наконец в комнате появился свет. Шон, стоя на дрожащих ногах, поправил брюки, чтобы не пережать свой всё ещё набухший член.

— Я не понимаю, Шон.

— Я хочу заслужить твое доверие. И как уже говорил, заслужу.

Постель заскрипела, и он, даже не оборачиваясь, понял, что она села. Даже если на это уйдет вся его жизнь, он докажет, что её потребность важнее его собственных. Навечно. Неважно, какие это потребности, даже если им не суждено быть вместе.

Габби, возможно, никогда не поймет мужчин. Особенно Шона. Он доставил ей удовольствие… а потом ушел. Он сказал, что все для нее, ничего не требуя взамен. Частично она верила ему.

Но мужчины так не поступают. Ничего не дают даром, не ожидая что-то получить взамен. По крайней мере, по её опыту. И все же он хотел заслужить её доверие. И да поможет ей бог, она уже начала доверять ему. Шон сделал все возможное, чтобы её защитить. Позаботился о её нуждах. Обнимал, утешал.

Боже, она влюбилась в него. Нуждаясь в информации, запертой в её мозгу, Шон не желал причинять ей боль и не хотел, чтобы она копалась в файлах дальше. Подобное беспокойство мужчины о женщине оказалось для нее в новинку. И восхитительно.

«Возможно, это всего лишь уловка», — настаивал параноик внутри нее.

«Возможно, это правда», — ответила другая ее часть.

Откуда ей знать?

— Почти пришли, — сказал Шон.

Они шли рука об руку по тротуару оживленной торговой площади. Ей хотелось убежать, спрятаться в тени, но Шон не позволил. Им нужно смешаться с толпой, наблюдать и оценить обстановку. Для Габби все люди казались подозрительными. То странно смотрели на нее, то слишком долго. То следовали за ней в переулок за углом. Она понимала, это все её гиперактивный разум, но не могла избавиться от страха. Или последовавшей за этим головной боли.

В конце улицы Шон завел её в кафе. Ей потребовалась всего лишь секунда, чтобы заметить Роуэна. Он сидел в кабинке в дальнем конце зала, откуда мог обозревать все окрестности.

Шон помог ей усесться на противоположное сиденье кабинки, прежде чем устроиться рядом.

Роуэн положил на стол свой «Блэкберри».

— Если бы вы знали, на что мне пришлось пойти, чтобы заполучить это… — Он вздрогнул.

— Не буду спрашивать ее имя, — пробормотал Шон, засовывая телефон в карман. — Но спасибо.

Роуэн усмехнулся:

— Смешно. И правильно. Так или иначе, думаю, я догадался, как они тебя выслеживают.

Шон едва заметно покачал головой, и Роуэн поджал губы. Не наблюдай она за ними внимательно, то пропустила бы этот обмен мимикой.

— Что? — спросила она.

Роуэн вопросительно выгнул бровь, словно понятия не имел, о чем она спрашивает.

— Извини?

— Думаешь, я тебе поверю? — сквозь зубы прошипела она Шону. — Расскажи о своих подозрениях.