Искушение желанием (СИ)

Откинувшись в своем глубоком кресле, Анатолий смотрел в монитор компьютера, крутил ручки между пальцами и думал совершенно о посторонних вещах, безуспешно силясь сосредоточиться на работе. В голове творилась какая-то каша из счетов, смет, отчетов, приправленная блюдами из нового меню, одеждой из каталогов и новым кухонным оборудованием. С таким успехом он мог действительно давно открыть свой ресторан, как советовал Андрей, а не горбатиться на левого дядю, хоть и за огромные деньги, но тут же выстраивалась длинная очередь из тех самых «но» и мужчина отбрасывал идею, как не конкурентоспособную. При этом Меркулов сам над собой мысленно смеялся, обзывал себя малодушным трусом и лицемером. Все он мог. Просто не хотел. Привык так, а не иначе, лишние телодвижения делать не жаждал, да и смысла не видел: любимый снова от него уехал воплощать мечту, оставив одного, но непременно обещая писать и звонить каждую подвернувшуюся свободную минуту.

Андрей покидал родной город без особой радости, хоть и с оптимистичной надеждой на светлое будущее. Он был готов к тому, что Ирина взбрыкнет, но совершенно не рассчитывал расстаться с ней навсегда. После волшебной ночи втроем, ему казалось, между ними не осталось барьеров и преград, они стали смелыми в своих чувствах и открылись друг другу, но ошибся: Ира ушла от них в тот день не просто переварить произошедшее, а навсегда захлопнула за собой дверь. Мало того, что она не стала звонить сама, но и заблокировала мужчин во всех возможных контактах. Они не могли ни позвонить, ни написать. Первое время Андрей порывался съездить к ней и снова попытаться поговорить, но Анатолий не позволил этого сделать.

В тот вечер на улице шел сильный дождь и резко похолодало. Мужчины сидели на диване, укутанные в один плед, бездумно щелкали каналы телевизора и с грустью поглядывали на собранную вещевую сумку в углу комнаты. Андрей всегда собирал вещи заранее, чтобы ничего не забыть и не бегать перед самым отъездом по квартире в суматохе, и на этот раз не изменил традиции, начав сборы за пару дней.

— Мы слишком резко обо всем ей сообщили? — словно между делом спросил Золотарев. — Обидели ее чем-то или были грубы?

— Не знаю, родной, — переключил на другой канал Меркулов, выключил телевизор вовсе и откинул пульт. — Есть люди, которые в принципе не готовы воспринимать ситуации, выходящие за рамки принятых норм. Они знают, что где-то живут такие люди, как пансексуалы, би, геи, а кто это — предпочитают просто не думать. Возможно, догадываются, что их сосед какой-то не такой, про сотрудника на работе ходили какие-то слухи, но лучше делать вид, что все в пределах нормы, остальное же неудачная шутка или просто досужие разговоры. — Анатолий устроил удобнее парня в своих объятиях и вдохнул запах дождя, который пробирался через открытое окно, раздувая тюль и покачивая штору. — Встречаться с двумя парнями и просто врать себе и другим проще, чем быть честным с собой и смело спать с ними без страха осуждения. Тут в первую очередь должно быть внутреннее состояние готовности принять о себе и окружающих правду, не скрываться за спинами толпы, в душе лелея надежду, что тебя не заметят и о твоих тайнах никогда не узнают.

— Да какая тайна? — фыркнул Андрей и скрестил пальцы их рук. — Мы же изначально знали о ней все.

— Но она о себе нет. Мы привыкли к себе и воспринимаем подобные ситуации как норму. Вот сколько тебе было лет, когда понял, что тебе нравятся и мальчики тоже?

— Хм… лет двенадцать…

— Видишь, сколько времени у тебя было, чтобы привыкнуть к себе, осознать и принять. Многое еще зависит от окружения: многие из числа тех, кто осознал, пытаются бороться с сущностью, даже лечатся, скрываются от родных и близких, потому что нашему обществу привит гендерный стереотип. Представь, каково ей было внезапно попасть в бисексуальную пару, которая при этом все от нее скрывала.

— Нормально она при этом ноги раздвигала. И ничего не смущалась. Я думал, после этого она уж точно нас не пошлет.

— Может, стыдно стало наутро, вот и убежала.

Можно было бесконечно долго говорить на эту тему и рассуждать, пытаться понять, но факт оставался фактом — девушка от них ушла и всюду заблокировала, ясно дав понять, что видеться не хочет. Ехать к ней было бессмысленно, да и все о себе они ей рассказали. Бегать и упрашивать Анатолий не собирался и Андрюхе этого не позволил. У них и без того хватало душевных переживаний, чтобы впускать в душу еще одни.

Через пару дней его мальчик уехал и начались рутинные, привычные будни, наполненные беготней, работой и неотложными заботами, делами. Домой Меркулов приезжал поздно и падал на кровать без задних ног. Андрей урывками звонил и делился точно такими же впечатлениями, попав в Москву, — работа взяла в оборот, скрутила и утянула в свой омут сетями, отогнав на второй план все лишние мысли, чувства и тревоги.

— Ваш кофе, Анатолий Сергеевич, — отвлекла его от размышлений помощница, водрузив большую чашку с ароматным напитком на стол возле старой фотографии в стеклянной рамке.