Искушенная дьяволом

Анджело крепко сжимает мою правую руку, которую он уже держит, прежде чем сказать: — Я, Анджело Риццо, беру тебя, Виттория Романо, в законные жены, чтобы оберегать и хранить с этого дня, в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас. Я буду любить и чтить тебя во все дни моей жизни.

Любить? Чтить? Этим словам нет места в Коза Ностре.

— Виттория, теперь твоя очередь, — шепчет отец Паризи.

Мой взгляд метается между священником и Анджело. — Что мне сказать?

Отец Паризи смотрит на меня с сочувствием. — Повторяй за мной.

Я делаю глубокий вдох, и мое сердцебиение замедляется, становясь похожим на шепот в груди, когда я повторяю слова, которые шепчет мне отец Паризи. — Я, Виттория Романо, беру тебя, Анджело Риццо, в законные мужья, чтобы иметь и беречь с этого дня, в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии...— Я делаю паузу, чтобы сделать еще один вдох, и мой голос становится мягче, когда я продолжаю: — ...пока смерть не разлучит нас.

Мой подбородок начинает дрожать, и, не в силах солгать, сказав, что буду любить этого человека, я шепчу: — Я буду чтить тебя все дни своей жизни.

Это единственное обещание, которое я могу дать прямо сейчас.

На мгновение наступает тишина, прежде чем отец Паризи произносит: — Что Бог сочетал, того никто не разлучит.

Нельзя ни спрятаться.

Ни убежать.

Опасный человек передо мной - это мое будущее.

Мои мечты о жизни в маленьком городке с любящим мужем улетучиваются.

— Обменяйтесь обручальными кольцами, — наставляет отец Паризи.

Прежде чем я успеваю подумать о кольце Анджело, он достает из кармана маленькую малиновую бархатную коробочку и, открыв ее, извлекает из подушечки два обручальных кольца. Он протягивает мне более толстое кольцо, на котором выгравированы буквы A и V.

A - Анджело, а V - Виттория.

Я смущена таким романтическим жестом.

Когда Анджело надевает более тонкое кольцо на мой безымянный палец, он говорит: — Виттория, прими это кольцо в знак моей любви и верности, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Верности. Да, я поверю в это, когда увижу. Мужчины из Коза Ностры не знают, что такое моногамия.

Я надеваю кольцо на палец Анджело, повторяя то, что он только что сказал, но снова опускаю слово «любовь».

Отец Паризи прочищает горло, прежде чем объявить: — Перед лицом Бога и этих свидетелей я объявляю вас мужем и женой.

Анджело наклоняется, чтобы поцеловать меня, но в последнюю секунду я поворачиваю лицо, и его губы касаются моей щеки.

Я опускаю глаза, желая найти тихий уголок, где смогу обдумать все, что произошло за последний час.

Я вышла замуж за Анджело Риццо.

 

Глава 11

 

Тори

 

После того как Анджело велит всем уйти, даже Тайни и Большому Рикки, я остаюсь одна в гостиной с моим новым мужем.

Боже, это не то, что я имела в виду, когда говорила, что сделаю все, что угодно, если ты поможешь мне выбраться из безвыходной ситуации с Джорджио.

Анджело снимает пиджак со смокингом и откидывает его на спинку дивана. — Садись, Виттория.

Я прохожу к другому краю журнального столика, так что он оказывается между нами, и осторожно сажусь на один из черных диванов.

Ветви дерева отбрасывают зловещие тени на стеклянный потолок, и от этого по моему позвоночнику пробегает дрожь.

Что мне делать? Как мне разобраться в этом кошмаре?

Паника все сильнее разгорается в моей груди, и с каждой секундой мой ужас нарастет.

Анджело не сразу присоединяется ко мне, а идет к столику, на котором стоит бутылка виски. Он наливает коричневую жидкость в два стакана и, взяв их, подносит стакан ко мне.

— Выпейте все до капли. Это поможет успокоить твои эмоции.

Как будто ему не все равно, что я чувствую.

Я пью алкоголь, чтобы успокоить его, и он обжигает мне горло, заставляя кашлять, а глаза слезятся.

Анджело садится напротив меня, между нами - кофейный столик. На мгновение он наслаждается виски, а затем ставит тумблер на колено.

Он смотрит на меня, и я чувствую удар его напряженного взгляда в живот.

— Нам нужно обсудить несколько вещей.

Да, нужно.

Он стягивает с шеи галстук-бабочку и бросает черную ткань на журнальный столик. Вздохнув, он откидывается на спинку дивана, и это самый непринужденный вид, который я когда-либо видела.

— Ты будешь мне верна.

Я киваю, потому что это само собой разумеется.

— А я буду верен тебе. — Я поднимаю бровь, и это заставляет его спросить: — Ты потеряла способность говорить?

— Нет. — Может быть, это из-за кошмарной поездки на американских горках, в которой я находилась последние две недели, но я не могу сдержать себя, чтобы не огрызнуться: — Я не знала, что мои слова имеют значение. До этого момента у меня не было никакого выбора.

К моему полному удивлению, уголок рта Анджело приподнимается в ухмылке. — У тебя всегда был выбор, Виттория. Даже сегодня.