Искушённый

Они едят, Маша купается, а после, по давно заведенному ритуалу, они усаживаются у телевизора. Слава дал себе зарок не давить, поэтому спустя пару часов смирно потопал в спальню. Его хватило ровно на час. А потом Слава не выдержал, вернулся в зал, лёг рядом с девушкой, поцеловал за ухом, потираясь сочащейся головкой между половинками тугой попки. Маша оставалась безучастной, а потом перевернулась плавно, принимая классическую коленно-локтевую позу. У него крыша уехала от вида её раскрытой девочки и пульсирующего колечка ануса. Слава схватился за член и, помогая себе рукой, принялся скользить влажной головкой по открывающимся красотам. Долго не выдержал. Толкнулся резко внутрь, не отрывая взгляда от собственного члена, погружающегося в тугую сладость. И снова его не хватает надолго! И снова кончает на девушку, клеймя, отмечая… Понимает, что нужно лучше предохраняться, но хочется вот так, кожа к коже, без всяких резинок, отмечая собственной спермой свою территорию, как все самцы метят самок. Засыпает, уткнувшись носом в Машины чёрные спутавшиеся волосы. Лето подходит к концу, Маша перебирается к нему окончательно, и, наверное, на земле нет человека счастливее Славы. И только одно выбивает из колеи - её безучастность. Она позволяет ему себя брать. Всего лишь позволяет. Они даже не целовались ни разу, только тра*ались. Исключительно в позиции сзади. Он даже лица девушки не видел в этот момент! Ритуал повторялся ежедневно. Слава приходил, она выпячивала попу, или становилась на четвереньки, и он её брал. Порой мужчине казалось, что Маша просто отбывает повинность, но он гнал эти мысли прочь. Поверить в это было смерти подобно.

- Маша, тебе, наверное, к новому учебному году нужно что-то купить? Ну, тетрадки там, одежду…

Девушка соглашается не сразу. Несколько секунд изучающе его разглядывает, но все же кивает головой. А он снова себя костерит, что не предложил ей свою помощь раньше. И они едут по магазинам, он покупает ей столько всего! Обувь, джинсы, плащ, пару платьев… А вечером Маша плачет тайком…

- Девочка моя сладкая, ну, что случилось? Тебя обидел кто-то, маленькая моя?

Маша молчит, как партизан, и только головой из стороны в сторону качает. О ней никто и никогда так не заботился! Ее слезы терзают душу, Слава снимает их губами с лица и, наконец, впервые касается девчоночьих солёных губ. Он целует её, как безумный. И мужчине кажется, что она отвечает! Тянется к нему впервые, обнимает маленькими ладошками, треплет его по ежику волос... Машин ответ сметает с мужчины остатки цивилизованности. Слава срывает с неё одежду и залипает взглядом на груди, которую видит впервые!

- Выключи свет…

- Ни за что, - хрипит он и нежно-нежно касается темно-коричневого соска. Оттягивает его, целует маленькие холмики, выбивая из девушки стоны. Он окончательно сходит с ума. Задевает вершинки зубами, сосет их по очереди, жадно втягивая ртом, в то время как пальцы спускаются вниз по подтянутому животу к припухшим налитым лепесткам промежности. Два пальца погружаются внутрь - она влажная!

- Умничка моя, хочешь своего Славу, хочешь? – шепчет, натирая пальцами клитор. Маша рыдает в голос, подкидывает бёдра навстречу его ласкам, бормочет что-то, как в бреду. Он спускается вниз. Никого так не ласкал, только маленькую свою хочет так, ртом… Первое движение губ, и девушка кричит! Слава облизывает каждую складочку, помогает себе пальцами, таранит Машу изнутри, в то время как язык выписывает восьмерки на уплотнившемся клиторе.

- Славаааа. - Она кончает громко и долго. Сотрясается в оргазме и то и дело повторяет его имя. Он и сам на грани. Кладёт Машину ладонь на свой огромный, перевитый синими венами член, передергивает ею и выплёскивается густым, пряным семенем. Упирается своим лбом в её, а рукой растирает сперму по животу и крохотным грудкам.

Глава 16

- Что думаю? Даже не знаю. Полагаешь, тяга к доминированию передается генетически?

Сеничкин замер посреди комнаты. Подпер руками бока и как-то так глянул на нее…

- Ты совсем, что ли, больная? Из всего того, что я сказал, тебя только этот вопрос волнует?

- В теории – да. Но с другой стороны, если мы не планируем рождения детей, то…

Не дав ей договорить, Сеничкин выругался. Не понимая, почему он так остро на все реагирует, Лейла тоже встала. Свет окутал ее невысокую фигурку, словно припорошил золотистой солнечной пыльцой. Её кожа казалась бархатной… Бархатной.

- Послушай. Наверное, нам лучше сразу все прояснить. Чтобы я вдруг не ляпнула чего-то из ряда вон, по незнанию. – В голове Лейлы мелькнула мысль, которая заставила ее сердце в ужасе сжаться, облизав губы, она прошептала: - Постой… Ты же не хочешь сказать, что тебя растлили…

- Что? – генерал обернулся, поймал ее взгляд в стальные сети своих глаз, - Говорю же - больная! Как тебе такое в голову пришло?!

- Ты сам сказал, что из рода в род… Вот я и подумала.

- Так жили взрослые! Взрослые! Улавливаешь разницу?! – рявкнул генерал.

- Прости, я просто… не знала, что думать.