Искуситель

Я порядком-таки попотел над ответом, поскольку так или иначе надо было отвечать. Мне не хотелось излишне подчеркивать интерес к практической возможности внедрить идеи Вудбери в технику. Правда, если учесть промышленную конкуренцию, в руках Вудбери такое внедрение свелось бы к нулю. Его интерес к собственным идеям носил не стяжательский, а интеллектуальный характер. Сплошь и рядом в нем проявлялась органическая неспособность ухватиться за благоприятный случай или хотя бы заметить такой случай. Но все же не исключалось, что Вудбери кому-нибудь покажет мое письмо. Из письма этот "кто-нибудь" извлечет кое-что для себя, а если и нет, то раструбит о подозрительной заинтересованности американцев в работе Вудбери. Эта новость может дойти до ушей потенциальных конкурентов. Не годится и чисто дружеское письмо: нельзя затушевывать интерес к новым работам Вудбери. При всей своей отрешенности от мирской суеты он достаточно сообразителен, чтобы распознать мирской эгоизм в других. Когда наши патенты будут оформлены, в расчетливом отсутствии упоминаний о трудах по контрольно-измерительной технике Вудбери почует неладное. Самое мудрое - сохранить полную естественность и написать так, словно события уже начинают развиваться по-новому, но движутся еще медленно, и наш интерес к ним лишь случаен, мимолетен. Впоследствии, когда все просочится наружу, мы успеем убедить Вудбери, что все произошло само собой и непредвиденно. Пусть он даже рассердится из-за того, что, хоть его идея внезапно пригодилась, большая часть славы и денег досталась другим, - гнев его не будет непримиримым. В конце концов, я состряпал нижеследующее письмо: Дорогой Вудбери! К своему ужасу, я обнаружил, что с того дня, как я получил от Вас последнюю весточку, минуло шесть месяцев, а я все еще не откликнулся. Ваши письма приносят мне огромное удовольствие, и не только благодаря новизне и свежести авторской точки зрения, но и потому, что их приятно читать просто как хорошую прозу. Я часто задумываюсь над тем, отчего Вы пишете только друзьям да в научные журналы: мне кажется, многое из того, что Вы могли бы сказать, представляет интерес и для широкой публики. Учтите: для человека, считающего себя не Джентльменом, а Игроком, Вы, право же, чересчур привередливы. Обливаете заурядных людей презрением, хотя сами же себя охотно причисляете к этому биологическому виду. А впрочем, поправка: Вы не причисляете себя к роду человеческому; скорее, хотите прослыть непревзойденным Игроком, которого увлекает только безукоризненная игра, да и то только, если следить за нею с удобного наблюдательного пункта - с игрового Олимпа. Я раб той текучки, которую Вы так упорно не признаете. Повседневным обязанностям инженера в промышленности присущи срочность и неотложность, от них не отмахнешься. Со службы прихожу смертельно усталый. Отобедав в клубе и сыграв робберок с давними приятелями (которые, слава богу, никогда не заговаривают со мной о технике), я валюсь спать в полном изнеможении. А на другой день повторяется то же самое, только наслаиваются новые проблемы. Они сыплются на меня из кабинетов и лабораторий. Множество вываливается ко мне на стол вместе с утренней почтой. Я не могу позволить себе роскошь игнорировать все то, что Вам неинтересно, поскольку должен выполнять свой долг по отношению к тем, у кого зарабатывают на хлеб с маслом - да-да, еще и с толстенным слоем повидла. Если я наживу врагов, то они станут не только моими врагами, но и врагами фирмы. Но я крайне бесцеремонно докучаю Вам своими личными заботами. Вам предпочтительнее узнать, что нового в технике. Вы, бесспорно, не хуже меня осведомлены, что вот-вот радио с капитанских мостиков и крупнейших станций, принадлежащих международным концернам связи, протянет щупальца-антенны в жилища каждого из нас. Страшно подумать: через несколько лет внешний мир лавиной вторгнется в нашу частную жизнь. Так вот, все это стало возможно благодаря электронной лампе. Навряд ли кто-либо, кроме узких специалистов, хотя бы наполовину осознал, на что способна электронная лампа. Она, я думаю, буквально во всех жизненных сферах высвободит нас из-под тиранического гнета энергетики. Ведь не только в радиоделе полезно посылать слабые сигналы и усиливать их так, чтобы прием был возможен по другую сторону океана. Можно ведь усиливать сигналы, которые будут управлять электродвигателями и прочими приводами. Это придаст контрольно-измерительной технике небывалый размах. Вот тут-то и выйдут на сцену Ваши труды. Ваши идеи напрашиваются на непосредственное использование, в радиопромышленности, и, посещая технические лаборатории, я каждый раз замечаю новый прилив интереса к Вашим статьям. Многие энергетические фирмы берутся за производство домашних радиоприемников как за побочную статью дохода. Не исключено, что благодаря таким фирмам Ваши идеи приобретут популярность, протиснувшись через черный ход нового увлечения - радио. Наш сотрудник Уотмен в свободное время увлекается радио (таких людей называют, по-моему, радиолюбителями). Он уже смекает, что к чему. На днях расспрашивал меня о Ваших работах. И вопросы-то ставил вполне осмысленные. В настоящее время он бродит ощупью где-то на подступах к Вашим идеям, но человек он способный. Доходят до меня слухи (самые смутные), что проблемами контрольно-измерительной техники заинтересовался профессор Домингец из университета Фэйрвью. Толковый малый, но лентяй. Для обоих только-только забрезжило то, что Вы исчерпывающе проанализировали лет пятнадцать или двадцать назад. А вдруг со временем эти ребята до чего-нибудь додумаются? Невзирая на свою оторванность от людских дел, Вы не можете не почувствовать удовлетворения при мысли, что вся инженерская профессия начинает ценить проделанный Вами труд. Между прочим, летом мой босс Уильямс отправится в Европу, - соединит отпуск с деловой поездкой. Он хотел бы изъявить Вам свое почтение. Вы, наверное, помните, что сравнительно недавно он побывал в Англии с мимолетным визитом и что я тогда снабдил его рекомендательным письмом к Вам. Искренне Ваш Грегори Джеймс.