Искуситель, или Весь мир к моим ногам

– Я возьму чемодан. – Моя рука потянулась за чемоданом.

– Его отправят в багаж, – изрек один из типов в темных очках, cопровождавших меня.

Я шагнула вперед, и перед моими глазами предстал великолепный салон. Полукруглый диван, два мягких кресла у окна и столик с мраморной столешницей. Все в серо-голубых тонах: стильно и роскошно.

– Садитесь сюда, – показал Захаров на кресло напротив себя.

Я опустилась в кресло.

– У вас идет кровь из губы. Вы позволите? – Он вытащил из кармана белоснежный платок и прижал к губе. – Больно?

Я невольно поморщилась:

– Немножко.

Он отнял платок от моей губы. На платке красное пятно.

– Н-да. Без помощи не обойтись. Люда! – негромко позвал он. – Иди сюда!

Из подсобного помещения вынырнула обалденно красивая девушка. Как фотомодель. Высокая блондинка с волосами, скрученными сзади в тугой узел. У нее крупные карие глаза и пухлые губы. Она в ярко-зеленом коротком платье, которое подчеркивает грудь и демонстрирует загорелые ноги.

– Люда! Здесь у женщины губа разбита. Посмотри, что можно сделать.

– Сейчас… – У нее мягкий певучий голос. Она берет мое лицо и поворачивает вправо. – Си-ичас все сделаем.

Она снова ныряет в подcобное помещение и выходит из него с белым саквояжем в руке. Открывает его, и я вижу разные лекарства и блестящие инструменты.

– Ой! – я невольно зажмуриваюсь.

– Это не больно, – успокаивает меня Захаров и берет за руку.

Перекись водорода щиплет губу, и я слегка дергаюсь, потом отнимаю руку у Захарова и вижу на его ладони отметины от моих ногтей – так сильно я стиснула ее.

– Простите..

– Ничего страшного. Как видите: живой!

Люда смеется, показывая крупные белые зубы, и я невольно испытываю раздражение: у нее, по-видимому, особые отношения с Захаровым. Об этом говорят ее чуть фамильярная манера обращения и томные взгляды, которые она бросает на Захарова.

– Все сделано. Что-то еще?

– Нет. Можешь идти.

Она идет, чуть покачивая бедрами.

– Вы успели просмотреть материал?

– Разумеется.

– Ваши выводы?

– Пока – никаких. Думаю, лучше со всеми познакомиться на месте. Тогда и можно будет сказать что-то определенное. Трудно загодя строить какие-то версии. Извините. Я себя не очень хорошо чувствую: недавно умер один мой близкий друг… и я еще не оправилась от этой потери…

– Я знаю.

Чуть не подпрыгнув в кресле, я в упор уставилась на Захарова:

– Вы… знаете? Откуда? Что вы знаете?

– Виктор Шиманов. Ваш бывший одноклассник погиб… Когда у него пытались отобрать ящики с архивными документами интерната.

Меня бьет дрожь, и я стискиваю зубы, чтобы не разреветься.

– Вы чудом избежали гибели. Виктор Шиманов, он же Китаец, он же Дон Алвес, думаю, убил бы вас в конце концов, да так умело, что никто бы не смог найти ваш труп. Он большой специалист по этим делам и все делает чисто. Работа профессионала.

– Витя – Китаец?

– Да. Это одно из его прозвищ. Из-за особой приметы – татуировки в виде пагоды.

– Не может быть!

– Может.

– Вы – лжете!

– Ольга Александровна! – В голосе зазвенел металл.

– Извините… – Я стиснула руки. – Может быть, я ляпнула что-то не то. Но вы говорите абсурдные вещи. Витя вызвался мне помочь в личном деле и помогал мне. Он был со мной до конца… Понимаете? До самого конца! – Мой голос дрогнул. – А сейчас вы пытаетесь обвинить его непонятно в чем. Витя заплатил за меня жизнью, и я никогда не забуду этого.

– Вам кто-нибудь говорил, что вы очень красивы?

– Что? – Мне показалось, что я ослышалась.

– Что вы очень красивы. И, как всякая красивая женщина, немножко наивны. Вам кажется, что весь мир у ваших ног, и поэтому тревожные сигналы предпочитаете либо игнорировать, либо просто не брать в голову. Это может случиться с каждым, но не со мной – вот такая у вас установка.

– Послушайте! – Я уже начинала сердиться. – Я никогда не думала о себе как о фотомодели или девушке с обложки. Я всего добилась сама и поэтому говорить, что я безмозглая красотка, по меньшей мере оскорбительно.

– Я не говорил, что вы безмозглая. Я сказал – немножко наивная. А это, согласитесь, cовершенно разные вещи. Просто если кто-то оказывается около вас в нужное время и в нужном месте, вы автоматически считаете, что этот человек пал жертвой ваших чар или обаяния. А ведь люди… могут преследовать совсем другие цели. Вам не кажется? – Его взгляд сверлил меня.

– Предположим это так, – устало согласилась я. – Но Витю я знаю с давних пор. И он действительно был влюблен в меня в школьные годы. Я даже явилась косвенной причиной его несложившейся спортивной биографии. Он полез ради меня через балкон и сорвался, получил травму позвоночника и был вынужден уйти из спорта. А он подавал большие надежды, мог стать хорошим спортсменом. Я приехала на встречу одноклассников в свой родной город и встретилась с Витей… У меня нет и не было никаких причин не доверять ему. Притянуть за уши можно что угодно, в том числе и татуировку, – не сдавалась я.

– Можно. Но не нужно. В вашем случае я лицо постороннее, и поэтому возводить поклеп на вашего погибшего друга мне никакого резона нет. Я оперирую только фактами. А факты – упрямая вещь.

– И кто же его убил?