Искусительница, или Капкан для ялтинского жениха

Увидев высоченный забор Петькиного дома, я остановила машину и, дав водителю ровно сто долларов, пошла прочь. Водитель не верил своим глазам и, высунувшись из окна, радостным голосом пожелал мне спокойной ночи. Прежде чем войти во двор, я почему-то огляделась по сторонам и только после этого отперла калитку. Во дворе было тихо. Ни собак, ни постояльцев, только одинокий фонарь освещал обширные Петькины владения. Проходя мимо дома, я заметила одиноко сидящую на ступеньках женщину и от неожиданности вздрогнула. Женщина положила голову на колени и тихонько всхлипывала. Сев рядом с ней, я слегка потрясла ее за плечо и шепотом спросила:

— Вам плохо? Может, помощь какая нужна?

Женщина дернулась, подняла голову, и я увидела перед собой Петькину жену, Антонину. Она посмотрела испуганно и почему-то улыбнулась.

— Ты вся грязная.

— Правда?

— Правда. И волосы, и лицо, и платье. Ты что, в кочегарке работаешь?

Не могла же я рассказать Антонине обо всем, что со мной сегодня произошло! Поэтому, чтобы она не задавала мне лишних вопросов, ответила:

— В кочегарке.

— А если серьезно?

— Если серьезно, то просто упала и испачкалась.

— Это мой муж тебе веши купил? — Тоня задала мне вопрос голосом, полным неподдельного страдания.

— Да, — не стала обманывать ее я, но тут же добавила: — У меня с твоим мужем ничего не было. Он мне в долг все это купил. Я эти вещи теперь в кафе отрабатываю.

— Да какая разница, было у тебя что с Петром или не было? — Тоня достала платок и промокнула глаза.

— Как это, какая разница? Он же твой муж! Я тебе правду сказала. А ты что тут сидишь и плачешь?

— Я просто устала…

— От чего?

— От такой жизни.

— Так возьми и поменяй ее.

— Это уже невозможно. Менять свою жизнь нужно в молодости.

— Ерунда. Было бы желание, а поменять свою жизнь можно всегда.

— Девочка моя, — ласково произнесла Тоня. — Ты еще слишком молода. Когда ты подрастешь, то поймешь, что иногда наступает момент, когда кажется, что жизнь прошла мимо. Ты осознаешь, что жила неправильно, но поменять что-либо уже нет ни сил, ни желания.

— Тогда плачь дальше, — довольно жестоко произнесла я и на всякий случай спросила: — Муж спит?

— Нет, — смахнув платком слезы, ответила Тоня.

— А что он делает в столь поздний час?

— Он там, — Тоня махнула в сторону Кристининого жилища.

— Как там? — опешила я. — Что он там делает?

— Ну что может делать мужчина у молодой женщины?

— Да не может быть! Тебе показалось, — попыталась я заступиться за Кристину.

— Ты хочешь сказать, что я дура?

— Я этого не хочу сказать, но я знаю, там женщина с ребенком живет.

Ее зовут Кристина, она симпатичная. — Видимо, каждое слово Тоне давалось с огромным трудом, и ей стоило немалых усилий сдерживать вырывающиеся из груди рыдания. — Если не веришь, то иди сама послушай — они там.

— Так там же ребенок!

— Ребенок крепко спит.

— Тоня, что ты себе голову забиваешь?! С чего ты решила, что там Петька? Может, она кого-то другого к себе привела?

— Я видела в окно, как он к ней пошел. Она его ждала. Ребенка спать уложила и стояла у двери. Как только Петька к ней подошел, она к нему на шею кинулась.

— Ты это видела?

— Видела, — спокойно ответила женщина.

— Тогда почему ты здесь сидишь и плачешь?

— А что я должна делать?

— По крайней мере, не сидеть на ступеньках и не плакать, — сказала я женщине. — Это не самый лучший выход. Иди и устрой скандал! Схвати Петьку за волосы и выволоки оттуда. Ладно бы он где-то на стороне гулял, а то — прямо у тебя под носом.

— Я не смогу этого сделать, — беспомощно ответила женщина. — Пётр меня потом за это до смерти побьет.

— Ты его боишься, что ли?

— Боюсь, — честно призналась Тоня.

— И часто он у тебя так по постоялицам шерстит?

— Те, с которыми он спит, потом за жилье не платят.

— Тоже мне бизнесмен. Так он у тебя весь бизнес протрахает.

Я с трудом сдержала себя, чтобы не рассмеяться, но мои слова не вызвали у Тони даже улыбки. Я понимала, как ей сейчас тяжело.

— Тоня, а разве можно жить с мужиком и его бояться? — попыталась образумить я женщину.

— Многие так живут. У меня дети, мне идти некуда.

— А почему ты вообще должна куда-то идти?! С какой это стати? У тебя дети. Пусть Петя сам к какой-нибудь бабе идет. Ты же при разводе все себе отсудить можешь, ему ничего не достанется. Закон на твоей стороне: у тебя же трое детей. Отбери у Петьки дом, подай на алименты. Ну зачем тебе нужна такая жизнь?! Чтобы так сидеть и плакать на лавочке?! Знать, что твой муж сейчас с другой, и ждать, пока он натрахается?! Тоня, милая, но ведь так жить нельзя. Освободись ты от этого человека, начни новую жизнь.

— Я не смогу, — вновь всхлипнула Тоня.

— Ты его любишь?

— Я не знаю, что такое любовь. — При этих словах Тоня закрыла лицо руками. — Я, кроме Петьки, никого никогда не знала.

— Тоня, есть счастливые семьи, в которых мужик на женщину руки никогда не поднимет, — попыталась убедить я ее, но, как мне показалось, безуспешно.

Да есть ли эти счастливые семьи, еще никто не знает… Они, может, только с виду благополучные, а копни глубже, там столько грязи…