Искусная в любви

Виола не получила никаких известий от герцога Трешема, но это не имело значения. Если он уже заплатил Дэниелу Кирби, она вернет ему этот долг.

Она направляется домой, напомнила себе Виола, когда стражник еще раз оглушительно протрубил, требуя тех, кто окажется на дороге, пропустить дилижанс. Она была счастлива в «Сосновом бору» и будет счастлива вновь. Скоро воспоминания рассеются, и она снова исцелится. Все, что ей требовалось, – это терпение и время.

Но пока воспоминания были свежи и причиняли боль.

Почему он не пришел? Виола не хотела, чтобы он приходил, но все же почему он этого не сделал? Почему он прислал эти бумаги со слугой?

Фердинанд…

Дилижанс покачнулся и начал двигаться. Цоканье лошадиных копыт заглушало все другие звуки. Мама плакала, плакала и Мария. Но они в то же время улыбались и махали руками. Виола решительно улыбнулась и помахала им в ответ. Как только дилижанс выедет на улицу и родные исчезнут из виду, ей будет легче.

Но именно тогда, когда она ожидала, что экипаж начнет поворачивать, он дернулся и внезапно остановился. Со стороны улицы доносились крики, и там, видимо, царило необычное оживление.

– Спаси нас. Боже, – сказала Ханна, сидящая позади Виолы. – Что стряслось на этот раз?

Человек, сидевший напротив них, лицом к лошадям, прижался к окошку и выглянул на улицу.

– Напротив выезда – лошади и экипаж, – сообщил он своим спутникам. – Тот кучер попадет в беду. Он что, оглох?

Может быть, это и к лучшему, подумала Виола, заметив, что ее семья смотрит не на нее, а на виновника затора.

.Даже стены и окна дилижанса не смогли заглушить красочную ругань, которой кучер, стражник и несколько стоящих пассажиров встретили безответственного человека, который загородил своим экипажем въезд в гостиничный двор, несмотря на предупреждающий звук горна.

Затем послышался веселый смех и до боли знакомый голос.

– Подожди, – весело произнес он, – ты еще не исчерпал весь свой запас ругательств? У меня дело к одному из твоих пассажиров.

Прежде чем Виола успела испытать шок, дверца дилижанса распахнулась.

– У нас нет времени, – сказал лорд Фердинанд Дадли, заглядывая внутрь экипажа и протягивая ей руку в перчатке, – пойдемте, Виола.

Еще минуту назад ее сердце готово было разорваться из-за того, что она никогда больше его не увидит. Сейчас же Виола кипела от гнева. Как он осмелился?

– Что вы здесь делаете? – спросила она. – Как вы узнали, что…

– Сначала я отправился в гостиницу «Белая лошадь», – усмехнулся он. – Я нагнал страху на половину населения Лондона, когда мчался в коляске по улицам. Выходите, Виола.

Она крепко сжала руки, лежащие на коленях, и пристально посмотрела на него.

– Я уезжаю домой, – сообщила она. – Вы задерживаете дилижанс и выставляете нас обоих на посмешище. Пожалуйста, закройте дверцу, милорд.

Если кучер до сих пор не обругал всю Вселенную непотребными словами, он наверняка делал это сейчас. Выражали возмущение и остальные пассажиры. Спокойными оставались лишь сидевшие рядом с Виолой, все их внимание было сосредоточено на развертывающейся перед их глазами сцене.

– Не уезжайте, – попросил он, – по крайней мере не сейчас. Нам нужно поговорить.

Виола отрицательно покачала головой, а одна из пассажирок сообщила остальным испуганным шепотом, что остановивший их джентльмен – лорд.

– Нам не о чем больше разговаривать, – заявила Виола, – пожалуйста, уходите. Все ужасно рассержены.

– Ну и пусть, – ответил он, – спускайтесь и побеседуйте со мной.

– Отправляйтесь с ним, душенька, – громко посоветовала та же пассажирка, – он очень красивый джентльмен. Я с удовольствием пошла бы с ним, если бы он взял меня вместо вас.

Со стороны зрителей, до которых донеслось ее замечание, раздался взрыв хохота.

– Уходите! – повторила разгневанная и смущенная Виола.

– Пожалуйста, Виола. – Фердинанд больше не улыбался. Он бесстыдно пытался подчинить ее себе взглядом своих темных, устремленных на нее глаз. – Пожалуйста, любовь моя, не уезжай.

Остальные пассажиры с затаенным дыханием ждали ее ответа.

Ханна коснулась ее руки.

– Нам лучше выйти, мисс Ви, – сказала она, – пока нас не выбросили отсюда.

Кучер и еще несколько мужчин смачно ругались. Стражник спрыгнул со своего места и с угрожающим видом направился к лорду Фердинанду.

– Если вы настаиваете на том, чтобы остаться там, где сидите, – продолжил Фердинанд, улыбаясь, – я последую за дилижансом, Виола, и буду приставать к вам у каждой заставы и на каждой остановке вплоть до Сомерсетшира. Я способен превратиться в настоящую чуму, если только захочу. Обопритесь о мою руку и спускайтесь.

Теперь уже невозможно было оставаться в экипаже. Как она будет смотреть в глаза своим спутникам в течение долгих часов путешествия? Как она сможет смотреть на кучера и стражника на всех остановках в пути? Виола медленно протянула руку, и Фердинанд крепко сжал ее; в следующий момент она уже ступила на гостиничный двор, пока все пассажиры дилижанса и окружавшее его кольцо зевак аплодировали и громко приветствовали их.