Искусная в любви

Да, язычок у нее был острый как бритва. Это он уже заметил.

– Поверьте, сударыня, если бы я хотел поймать вас, вы не добрались бы и до следующей ступеньки.

В ответ она мило улыбнулась ему, думая о чем-то своем.

– Вам понравился обед?

В такой момент это был поистине странный вопрос, пока Фердинанд не понял его причины. Они оба обедали вне дома.

Она была приглашена на званый обед. Это вызвало у него чувство облегчения, пока дворецкий не сообщил, что, поскольку мисс Торнхилл не собиралась обедать дома, все, что можно будет подать на стол, это позавчерашняя говядина, так как в предыдущий день они все обедали в деревне. Его милость должен понять его. Хотя жаркое казалось весьма аппетитным, дворецкий заметил, что лорд Фердинанд, наверное, понимает, что погода не по сезону теплая и кухарка недовольна кладовкой для продуктов – там недостаточно прохладно, как бы вскользь упомянул мистер Джарви. И никто не может догадаться, как туда попадают мухи.

После всего услышанного Фердинанд заявил, что отправляется обедать в «Голову кабана». Пища не выглядела так аппетитно, как вчера, и обслуживание было не столь быстрым и дружелюбным, но он отнес все это на счет усталости от вчерашнего праздника.

Теперь же, после вопроса Виолы, ему все стало ясно.

Какой же он дурак, что сразу не догадался. Теперь для обитателей «Соснового бора» и жителей деревни на нем был ярлык местного врага номер один.

– Спасибо, понравился, – ответил он. – А как ваш обед?

Она снова улыбнулась, а затем, не говоря ни слова, повернулась и начала подниматься по лестнице. При свете горящих в холле свечей шелк ее платья еще больше подчеркивал женственный изгиб ее бедер.

Черт побери, ночь была слишком жаркой для мая!

Глава 5

Фердинанд мог бы поклясться, что всю ночь не сомкнул глаз, если бы не был грубо разбужен, хотя было еще совсем темно. Он выскочил из кровати, словно в матрасе лопнула пружина, из-за чего он взлетел вверх, а затем встал на ноги.

– Черт! – воскликнул он, пробегая пальцами одной руки по встрепанным волосам. – Это что, гром? – Он не имел представления, что заставило его вскочить.

Он даже не сразу сообразил, где находится.

Затем хриплый крик повторился. Дадли бросился к открытому окну, отдернул шторы и выглянул наружу. Рассвет пока еще заявлял о себе расплывчатым серым пятном на востоке. Он вздрогнул от предутренней прохлады и еще раз пожалел, что на нем не было ночной рубашки. Так вот что это такое, понял он, взглянув вниз. Вдоль террасы перед домом гордо шествовал петух, которому, казалось, принадлежал весь мир.

– Пошел к черту! – крикнул ему Фердинанд, и птица, на минуту утратив свою высокомерную почтительность, засуетилась, прежде чем вновь обрести достоинство и прокукарекать.

– Ку-ка-ре-ку!

Фердинанд, в свою очередь, закрыл окно и задернул шторы, после чего вернулся в постель. Но он так и не сумел заснуть, хотя лег в полночь. Отчасти, конечно, потому, что рядом в доме находилась незамужняя леди, само воплощение красоты, а он не позволил ей пригласить компаньонку, чтобы придать пристойность сложившейся ситуации. Но, главное, в этом была повинна царившая вокруг тишина. Всю свою сознательную жизнь он провел в Лондоне, куда вернулся семь лет назад из Оксфорда в двадцатилетнем возрасте. Он не привык к тишине, она его расслабляла.

Почему петуху позволяют разгуливать так близко от дома, неожиданно подумал он. Его что, будут будить так рано каждую ночь? Он взбил подушку, которая была самой бугорчатой и неудобной из всех представительниц спальных принадлежностей, с которыми ему приходилось сталкиваться, и попытался укрыться с головой, чтобы поскорее уснуть.

Однако несколько минут спустя он все еще бодрствовал.

Фердинанд вспомнил, как выглядела Виола в переливающемся шелковом вечернем платье. Он вспомнил, как в деревне за старым дубом он прижимал к себе ее совершенное тело. И он также думал о том, что она спала в своей спальне неподалеку от него.

Неожиданно Фердинанд обнаружил, что снова заснуть ему мешает тяжелое одеяло. Он откинул его, перевернул горячую подушку и вновь взбил ее, а затем попытался найти мягкое прохладное местечко для головы.

Однако это ему не удалось, и он вздрогнул от прохладного воздуха, который с трех сторон овевал его обнаженное тело.

До одеяла невозможно было дотянуться, пока он не сел.

Черт побери, сон окончательно покинул его. И это была целиком ее вина. Почему она не повела себя как любая порядочная женщина? Ей следовало хотя бы воспользоваться неделей, которую он предлагал, прежде чем потерять терпение, и тогда он мог бы спать сном праведника в гостинице «Голова кабана» в Треллике. Черт бы побрал ее, думал он далеко не по-рыцарски. Скоро она узнает, кто хозяин «Соснового бора»! Она узнает это прямо сегодня, когда это сегодня наступит. Фердинанд оглядел спальню и состроил гримасу: дневного света не было и в помине.

Он присел на кровать и провел обеими руками по волосам. Тьфу ты, пропасть, в своей привычной светской жизни он часто еще даже не ложился в постель в это время. И вот он здесь, уже на ногах. Так чем же ему заняться?