Искусники

– Не суй нос куда не следует. Сейчас я подсоединю тебя к общей системе. Минуточку.

Она сняла видеошлем и снова подключила инжектор к ноутбуку. Нажала несколько клавиш на клавиатуре – и через пару мгновений громкий голос Арта разнесся по залу:

– Просыпайтесь, просыпайтесь! Я вернулся!

Ну конечно, просыпайтесь. Сэм зевнула, на нее навалилась разом вся накопившаяся усталость. «Что-то я быстро уставать стала», – подумала она, снова отсоединяя инжектор от ноутбука и направляясь к своему лежбищу, накрытому давно не стираными простынями. – «Пусть Арт им сам все объяснит». Свернувшись калачиком, она моментально уснула.

Глава 31

От перенапряжения она едва держалась на ногах, но отказывалась сдаваться. Сначала прогуляемся чуток, переживать будем потом. Образы, вспыхивавшие в голове, смешивались с картинками свихнувшегося Лос-Анджелеса перед глазами. На крыше одного из покинутых авто на Ла Сиенега плясал голый парень в одних ковбойских чапах из оленьей кожи, над ним вился, жужжа, словно гигантское насекомое, вертолет национальной гвардии, а многократно усиленный механический голос требовал, чтобы он немедленно слез вниз, – да, это был настоящий реал. Флавия, размахивающая барабанными палочками перед ее носом, такому реалу и в подметки не годилась. А вот другой парень, с отпечатком каблука на лбу, картинно ныряющий с крыши чьего-то лимузина в толпу людей, бурлящую, как человеческая река, вокруг брошенных на дороге машин. Сущий коктейль из реального времени и… Чего? Нереального? Псевдореального времени?

Псев-долбаная реальность. Реальный реал и реальный нереал, либо нереальный реал, – как высоко в тупосферу мы забрались и насколько выше еще собираемся подняться?

Спрашивать Людовика бесполезно. Он шел рядом, мрачный и растерянный. Парочка порций «Страны лотоса» сняла бы этот проклятый озабоченный вид с его лица, но «Страна лотоса» сегодня в меню не значилась. Кили спрашивать тоже бесполезно, именно потому, что он-то как раз может знать ответ. А Ударника? Дохлый номер. Он настолько выпал, что уже даже не в курсе, чего когда принимать. Да, зачехлить свой синтезатор и заняться бизнесом для него, может, было не такой уж плохой идеей. Жаль, что нельзя теперь объяснить это Марку. А впрочем…

Даже и не думай об этом. Мысль прорезала собирающийся в ее сознании туман, и истерическое состояние отступило. Стоя под сомнительным укрытием навеса, защищающего от дождя вход в медиа-порнобар для катастрофофилов, она наблюдала за толкотней людей на улице. Кое-кто пытался пробиться южнее, в направлении из центра города. Просто удивительно, как их не затоптали, и как Кили не потерял свой драгоценный узел по дороге. Правда, непонятно, какой прок во всем этом.

– Мы идем не туда, – настаивал Кили. – Нужно держаться южнее, чтобы выбраться на Мимозу. В Голливуд нам не надо. – Он показал на небо, в дыму от горящих зданий, но все и так ощущали удушающий запах гари, которым тянуло с той стороны. – Если осталось какое-то место, куда вирус не добрался, то только Мимоза.

– Чтобы мы ни решили, – заметил Людовик, – вряд ли это у нас выйдет, пока улицы не очистятся.

– Да. Это все малый вирус, – сказал парнишка. – Вырвался на свободу и развил бешеную активность.

Джина безрадостно рассмеялась.

– Марк всегда ненавидел Лос-Анджелес. Любил его клубы, музыку, но город в целом ненавидел. – Тут она заметила взгляд Людовика и нахмурилась. Иногда разгадать его мысли было гораздо труднее, чем могло показаться сразу. – Что? – обратилась она к нему.

– Интересно, – медленно проговорил он, – сколько из этих людей инфицировано? – Он помолчал. – Как мы.

Последние два слова он произнес так тихо, что Джина не была уверена, что правильно расслышала.

– Кто это инфицирован? – раздраженно спросила она.

– Я. Ты. Сама знаешь.

Она взглянула на Кили, который беспокойно покосился на Людовика.

– Значит, ты ждешь, что твоя голова вот-вот взорвется? А лично я прекрасно себя чувствую. Конечно, я страшно устала и совершенно не в настроении выслушивать всякую чушь, потому что сегодня утратила важную часть своей проклятой, долбаной жизни. Но если на секунду от этого отвлечься, чувствую себя великолепно, просто до жути. Так почему бы тебе не заткнуться и не помолчать в тряпочку?

Она сердито отвернулась, сложив руки на груди и обхватив ладонями плечи, чтобы унять дрожь. Людовик попытался повернуть ее к себе. Она старалась вырваться, но его руки не выпускали ее, будто долбаные птицы, цепляющиеся за кормушку. Господи, разве не было так всегда: старушка Джина-Кормушка, скармливающая им то одно, то другое – видео, и еще видео, сначала краску со стен, ограждающих ее сознание, а потом и сами стены, кирпичик за кирпичиком; она кормила Людовика и Ударника, и, конечно, Марка, всегда кормила Марка, даже теперь, когда он умер, кормила его, и так будет длиться вечно, пока не придется отрезать кусочки от самой себя.