Искусники

Со дна поднимались длинные узкие ленты водорослей, окрашенных в неоново-яркие цвета; они медленно колыхались и освещали полутьму вокруг себя холодным свечением. Гейб подождал, пока дверь захлопнется, и сделал следующий шаг. Ступня ощутила под светлым податливым песком океанского дна более плотный, обычный пол, но внешне иллюзия была полной. Значит, Консуэла достигла настоящего успеха и дела у нее шли не просто хорошо, а очень хорошо, раз она могла позволить себе проектор, дающий такое качество – только у очень больших и богатых корпораций типа «Диверсификации» были подобные.

На вершину камня, доходившего Гейбу до пояса, вскарабкался светящийся осьминог пурпурного цвета и уставился на него, грациозно шевеля щупальцами; из сумрака сверху выплыла большая шипастая рыба и приблизилась с величественностью дирижабля.

– Что тебе нужно? – спросила его рыба женским контральто с едва заметным акцентом, который он, оказывается, еще помнил.

– Привет, Консуэла, – отозвался он. – Это я, Гейб Людовик.

Рыба вильнула хвостом и умчалась прочь в облаке сверкающих пузырьков. Гейб спокойно ждал: Консуэла всегда была склонна к причудам. Может, в этом и крылась разница между ним и художниками, достигавшими настоящего успеха: в степени причудливости, необычности. Его показатели в этом отношении всегда были довольно средними.

Вода замерцала и перед ним по широкой дуге наверх проплыла серебристая акула, ее мускулистое тело влажно поблескивало. В челюстях акула сжимала смятые розы.

– Мы едва знали друг друга, – сказала акула голосом Консуэлы.

– А ты выплыла, – сказал он, следя за акулой, сжимающей над ним свои круги.

– Мне иногда хотелось узнать, что с тобой сталось. – Акула ринулась прямо на него и перед самым лицом отвернула наверх. Одна из роз опустилась у его ног. – Подними ее.

Гейб присел и сомкнул пальцы вокруг иллюзии стебля. Шип от розы исчез в подушечке большого пальца. Он поднял руку, роза поднялась вместе с ней, как если бы он действительно держал ее.

– Здорово у тебя выходит, Кон.

– Это еще что. – Смятые лепестки раскрылись, и внутри Гейб увидел женское лицо. – Смотри, что дальше будет.

Из того места, где шип вонзился в палец, заструилась кровь. Безболезненные раны. «Не лучше бескровной боли», – подумал он с некоторым отвращением, ойкнув.

Лицо с благородными чертами лица в центре розы не выглядело самодовольным, у Консуэлы всегда хватало внутреннего достоинства, чтобы не опускаться до этого.

– Не ожидала увидеть тебя снова. Так что же, черт побери, с тобой произошло на самом деле?

– Не знаю, – ответил он. – Всякое.

– И разное? – Улыбка придала ее лицу напористости. Она и раньше была напористой. Что-то его всегда немного пугало в Консуэле, вот как сейчас, когда нереальный шип заставил течь нереальную кровь из его пальца. Все, что она делала, было направлено только на ее работу, в чем она мало отличалась от Кэтрин; может, именно это его в ней и пугало. Только Кэтрин целеустремленность вывела на многомиллионные сделки с недвижимостью, а Консуэлу…

Гейб поднялся на ноги и двинулся дальше, осматриваясь. Потолок исчезал в сумраке наверху, там сейчас проплывала стайка рыбок, которые согласно выделывали фигуры какого-то танца с резкими поворотами, на короткое время оставляя за собой угловатый светящийся след. Пурпурный осьминог по-прежнему нежился на скале, наблюдая за Гейбом таким осмысленным взглядом, что тому даже стало неловко. Одно из длинных щупалец поднялось и поманило его к себе. Гейб медленно подошел к скале; атмосфера подводного царства затягивала его. Причем нельзя сказать, что это было неприятно.

– Значит, ты сдался, так? – сказал осьминог.

Гейб пожал плечами, положив розу на ладонь. Трудно было поддерживать иллюзию, что он держит цветок, не глядя на него.

– Может быть, я просто трезво оценил свои способности. Реально, так сказать, – он обвел жестом все вокруг. – Такое свыше моих сил. Хотя, чтобы клепать рекламу, подобного мастерства и не требуется.

– Чушь. Потребовалось бы, если все делать как надо. Они прекрасно клюют, если долгое время делать все как следует.

– У меня никогда не было твоего напора, Кон.

– Был, просто ты никогда не включал мотор на полную мощность. Сам знаешь. – Осьминог мигнул и свернул на минутку щупальца, показав поблескивавшие на нижней части присоски. – А почему надумал сейчас прийти?

– Оказался в этих краях и решил заглянуть.

– Застрял в пробке на Олимпик?

Он рассмеялся.

– Каким чудом тебе удалось собрать такую среду?

– Понемножку, Гейб. На это ушли годы.

– Но разве нельзя работать с обычным видеошлемом?

– Недостаточно объема. В целом мире не хватает объема. Кабы не так – к чему творить новые миры, вроде этого?

Мимо него проплыл скат, размахивая хлыстоподобным хвостом, а за скатом потянулась колышущаяся масса медуз всевозможных цветов и размеров. Гейб инстинктивно пригнулся, когда одна из них задела его плечо своим длинным щупальцем. Колючки на конце высекли сноп искр. Еще одно изобретение Консуэлы.

– А ты собираешься выложить это в сеть? – спросил он.

– Все и так в сети, кто постарается, может отыскать.