Искусственная ночь (ЛП)

Луна вела меня по коридору в комнату со стенами из падающей воды. Она не сказала ни слова, прижимая Спайка к груди и устремив взгляд вперед, словно боялась, что ее голова отвалится, если она повернет ее. Даже Спайк казался подавленным, пассивно лежал на руках с опущенной головой и шипами, прижатыми к спине. Мне показалось это плохим знаком.

— Луна…?

«Пожалуйста, Октобер."Она оглянулась через плечо, выражение ее лица было болезненным. «Просто дай мне минуту. Пожалуйста. Все будет объяснено».

Этот ответ забеспокоил меня еще больше. И все же я постаралась успокоится, последовав за ней из комнаты с водопадом в огромный зал, наполненный тьмой. Пола не было видно. Двери висели, подвешенные в воздухе, рассеянные без учета того, где находятся стены комнаты и логически должны упасть. Луна подошла к ближайшей двери, открыла ее и вошла, исчезая в небытие на другой стороне. Замечательно. Клянусь, что в конечном итоге Фейри приговорят стать ничем иным, кроме как миром фантазий и китча, чистокровные слишком одержимы спецэффектами. Задрав юбку до колен, я последовала за ней.

Темнота разбилась на осколки желтого и бирюзового, а затем растворилась в пышной зелени английского загородного сада. Мы с Луной стояли на узкой булыжной тропе, которая разветвлялась на множество направлений, ветвясь вокруг по деревьев и скульптур. Папоротники изогнулись над головой, отбрасывая кружевные тени на камни под ногами. Подобно правильному английскому саду, уход за ним был настолько хорош, что казалось, будто за ним вообще ни когда не ухаживали. Упитанные гортензии и гладиолусы кивали головками в тени плюща и жимолости в то время как вьюнок обвивает словно руками подвесной диванчик. Мраморные статуи выглядывали из углов, почти утопая в густой зелени.

— Это что-то новенькое» — сказала я, озираясь вокруг.

«Это очень, очень старое», - поправила она. «Я запечатала его на некоторое время, чтобы деревья росли. Это кажется уместным на сегодня.»

Покосившись на нее.

— Луна, что происходит?

— Просто подойди, — сказала она и пошла к ближайшей тропинке.

Спайк посмотрел на меня через плечо Луны, явно выжидая. Со вздохом я последовала за ними.

Перевес не в мою сторону, никто никогда не интересуется мнением подменышей, обычно мы не получаем недвижимость такого рода, но если когда-нибудь у меня будет поместье, я оставлю везде карты со стрелками, информируя, о том, что ВЫ ЗДЕСЬ на каждом углу. Я была бы полностью потеряна, если бы выпустила Луну из поля зрения, и похоже, не помогли бы даже карты.

Далеко мы не ушли. После того, как обошли декоративную птичью ванну, окруженную розовыми кустами, мы оказались перед элегантным пикником, находящимся под плачущей ивой. Все блюда приходили из сада: салаты, тарелки из свежих овощей и нарезанных фруктов, банки с вареньем и медом. Собирайте урожай. Сильвестр сидел на одеяле, нарезая ежевичный пирог. Подняв глаза, он улыбнулся.

«Вот ты где! Этьен сказал, что ты придешь, чтобы вернуть Квентина. Давай, садись. Ты выглядишь так, как будто можешь остаться пообедать. Его улыбка дрогнула, растворяясь в замешательстве. «Луна? Что случилось?»

«Все. Ничего. Луна засмеялась — тонкий, хрупкий звук, как ногти по стеклу, — и двинулась, почти грациозно упала на одеяло рядом с ним. Ее хвосты безумно хлестали, завязывая себя в сложные узлы, которые развязались так же быстро. Спайк спрыгнул с ее рук, когда она сидела, и побежал ко мне, утыкаясь в мои лодыжки. Луна, кажется, не заметила. «Холмы в огне, Сильвестр. Свечи гаснут.»

Его руки медленно успокоились, и пирог, очевидно, забылся, когда он уставился на свою жену. Наконец, он повернулся, чтобы посмотреть на меня, и сказал голосом, который почти застыл: «Почему бы тебе не сесть, Октобер и рассказать нам, что происходит?»

— Я не совсем понимаю, что происходит, Ваша Светлость, но я могу попытаться, — сказал я, подходя и осторожно садясь. Я все еще не доверяла своей юбке. «Это утро—"

«Ешь.»

Я посмотрел в сторону Луны, моргнув. Сильвестр сделал то же самое. Она схватила нож, который он бросил, и разрезала им пирог на рваные, неровные кусочки. Ее руки дрожали, когда она подняла первый кусок на тарелку и толкнула его в мою сторону.

Ешь, — повторила она. «Ты должна что-нибудь съесть». Она заставила себя улыбнуться. «Ты слишком худая».

«Нет, я нет», — сказала автоматически, когда протянула руку и взяла тарелку. Сок ежевики просачивался со сторон пирога, образуя вязкое фиолетовое пятно. «Луна, ты в порядке?»

«О, Нет, дорогая. Нет, я совсем не в порядке.» Ее улыбка была блаженной и почти ошеломленной. Это была улыбка сумасшедшей. Моя мать так улыбалась в те годы, как раз перед моим исчезновением. «Так много миль до хорошо, что я даже не знаю, где оно сейчас. Ешь свой пирог.»