Искусственная ночь

Тибальт направился к выходу из переулка, склонив голову набок и оглядывая улицу в поисках признаков опасности. Я осталась на месте, стараясь не задыхаться. Мои легкие злились почти так же, как и желудок; им нужен был воздух, и немедленно. Поэтому я не возражала, что Тибальт позаботиться о нас, ему можно доверить прикрывать спину. Я люблю Стейси и Коннора, но им не стоит доверять охранять собственную жизнь. Для этого мне нужны такие люди, как Тибальт.

Меня накрыло осознание Луидэд знала, куда я забрала детей, а Слепой Майкл был ее братом. Насколько глубоки их связи? Достаточно ли крепки, чтобы он оставил ее в покое? Я знала, что он желает добраться до меня — у меня было достаточно доказательств, — но что если он придет за ней, если решит, что это вернет его потерянных детей? Луидэд — одина из самых больших и злых людей, которых я знаю, но ведь это не означает, что Слепой Майкл не мог быть больше или злее.

Не слышала, как Тибальт вернулся, пока его рука не легла мне на плечо. Если бы он был одним из охотников Слепого Майкла, бежать было бы слишком поздно. Вот, радость полного изнеможения. Я подпрыгнула, и он устало улыбнулся, садясь рядом со мной и не убирая руку.

«Ты ранена,» — сказал он неодобрительно.

«Наверное, — ответила я. На шее у меня была подозрительная сырость. Мое зрение вернулось в норму, так что сотрясении мозга можно исключить. Неплохо. — Ничего серьезного.»

Тибальт убрал руку с моего плеча и провел ею по волосам. Я прикусила язык, сдерживая вопль, когда его пальцы нашли каждую царапину и ссадину на моем разбитом черепе.

«Ничего серьезного? — спросил он, убирая руку. Его пальцы были в крови. — Когда за тобой придут ночные призраки, мне сказать им, чтобы они убирались, потому что ничего серьезного?»

«Это несправедливо», — сказала я, стиснув зубы от боли. Кровь на его руке не помогала. Ненавижу вид своей собственной крови.

«С каких это пор справедливость имеет к нам какое-то отношение?» — спросил он и встал, подхватив меня на руки. Прежде чем я успела среагировать, он прижал меня к своей груди, зажав ноги под мышкой.

«Эй! — запротестовала я. — Отпусти меня!»

Он моргнул, почти улыбаясь: «Нам нужно добраться до Затененных холмов, пока Охота не нашла нас. Я шел по твоему запаху через весь город. Как ты думаешь, люди Слепого Майкла менее опытны? У меня есть преимущество — я немного знаком с твоим запахом, — но они нас найдут.»

«Значит, нам нужно идти. Понимаю.» — Было трудно двигаться, когда он меня так держал. Если честно, это чертовски отвлекало, как весь ад.

«Нам нужно действовать быстро.»

«Это не значит, что меня нужно нести!»

«Разве нет? Предпочитаешь идти пешком?»

Я сделала паузу. Тенистые холмы находились в тридцати минутах езды от Окленда, а Тибальт, насколько мне было известно, не садился за руль. Это означало, что он, вероятно, планировал доставить нас туда каким-то другим способом. Даже здоровой, большая часть его дорог измотала бы меня. Раненая и измученная, что ж… …

Правильно.

«Прекрасно идем в Затененные холмы».

«Хорошая девочка, — сказал он, перехватив поудобнее. — Закрой глаза, поднеси свечу поближе и сделай глубокий вдох. Это займет чуть больше времени.»

«Чуть больше — это сколько?»

Его улыбка стала шире: «Просто доверься мне.»

На это мне нечего было ответить, и я просто кивнула.

«Закрой глаза», — сказал он, и я закрыла их, сжимая свечу. Не уронить меня было обязанностью Тибальта, не уронить свечу — моей. Я почувствовала, как он встал, начал разбегаться и прыгнул в ту сторону где как я знала, была сплошная стена.

Мы никогда не попадали в камень. Мир вокруг нас стал холодным, существование сократилось до кольца из рук Тибальта и горячего воска, капающего на мои руки. Я держала глаза закрытыми, задерживая дыхание, пока не начала задыхаться. Перед глазами у меня заплясали пятна, я не могла больше задерживать дыхание. Как долго, по его мнению, мне придется обходиться без воздуха? Конечно, это он бежал. Как далеко он сможет зайти, прежде чем упадет?

Через силу заставляла себя не дышать, прижимаясь к нему руками и стараясь, чтобы ритм его тела приводил в спокойствие. Не сработало. Вокруг было темно и холодно, в моих волосах образовался лед. Потоки морозного воздуха скользили по моим губам и щекам. Тибальт продолжал бежать.

Тьма никогда не кончится, а это хуже, чем глупость, это самоубийство. Я не могла больше задерживать дыхание, даже если бы захотела. Выпустила воздух из легких, готовясь вдохнуть…

… и мы вырвались на свет. Не успела опомниться, как Тибальт споткнулся и упал. Я сильно ударилась о землю, откатилась на несколько футов вправо, прежде чем открыла глаза.