Искусственный интеллект

Минский был гладуэлловским объединителем[50]. В 1950-е гг. в многомиллионной стране можно было насчитать немного мест, где занимались информатикой, – и Марвин Минский был в каждом из них, общаясь, занимаясь разработками, создавая, доделывая и передавая проекты.

Творческий беспорядок в стиле Минского – веселый, очаровательный и вдохновляющий. И опасный. У поколения Минского не было тех представлений о безопасности, которые важны для нас сегодня. Скажем, пренебрежение радиационной безопасностью было обыденным. Однажды один из выпускников Минского, Дэнни Хиллс, зашел к нему домой с радиационным датчиком в кармане. (Хиллс – изобретатель суперкомпьютера, управляет фондом Long Now вместе с основателем Каталога всей Земли Стюартом Брандом. Цель фонда – создать механические часы, которые будут идти 10 000 лет в пещере на ранчо Джека Безоса, основателя Amazon[51].) Датчик излучения стал «сходить с ума». Хиллс, уже живший некоторое время в доме, отправился на поиски источника радиации. Самый сильный сигнал поступал из шкафа. Хиллс открыл его, но не увидел непосредственно предмета излучения. Затем он обнаружил секретную панель в глубине шкафа. Любопытство взяло верх, он открыл панель и нашел человеческий скелет.

Хиллс побежал наверх, чтобы сообщить Минскому и его жене Глории Рудиш о своей находке. Они были скорее взволнованы, нежели удивлены. «Он действительно там? – спросила Рудиш. – Мы годами его искали». Этот скелет она использовала в медицинской школе, и никто не предполагал, что он может быть источником радиации.

В итоге Хиллс выудил из шкафа множество находок, например объектив старой шпионской камеры, которую Минский купил в комиссионке. В то время такие объективы обрабатывались каким-то радиоактивным составом, чтобы повысить коэффициент преломления. «Невероятная радиоактивность, – вспоминал Хиллс. – Тогда я вынес все из дома»[52]. Поколение Минского считало, что, когда дело доходило до создания чего-либо нового, стандартные правила не работали. Например, он любил рассказывать о своих друзьях, собравших межконтинентальную баллистическую ракету во дворе дома, некогда принадлежавшего архитектору Бакминстеру Фуллеру.

Превалирование творчества над условностями (или законами) – вот то, что поколение Минского стремилось передать своим студентам. Это проявится позже, в моделях поведения директоров технологических компаний вроде Тревиса Каланика, который в 2017 г. был исключен из руководства Uber за (среди прочего) создание культуры сексуального домогательства. Каланик тоже считал, что законы не важны. Он запустил компанию Uber на глобальном уровне в обход местных законов о пассажирских перевозках; разработал программу под названием Gryball, помогавшую компании избегать внедрения агентов под прикрытием в ряды водителей; именно его, оскорблявшего водителя, засняли на камеру; это он имел бледный вид, когда выяснилось, что его водители насиловали пассажиров[53]. Согласно посту в блоге одной из разработчиц Uber Сьюзан Фаулер, менеджеры Каланика были карикатурно некомпетентными, когда дело касалось жалоб о домогательствах. Коллеги-мужчины обыденно обходили ее по карьерной лестнице и делали ей непристойные предложения. Менеджеры по персоналу в Uber должны были бы распознать хрестоматийный пример дискриминации по половому признаку на рабочем месте, но вместо этого они назвали виновной ее.

Корни такого отрицания социальных норм восходят к первопроходцу цифровых машин, Алану Тьюрингу. Он, как и Минский, работал над своим дипломным проектом в Принстоне. Тьюринг был совершенно безнадежен в делах общения. Его биограф Джек Коупленд – директор Архива Тьюринга по истории вычислительной техники – пишет, что тот предпочитал работать в одиночку. «При чтении его научных трудов создается впечатление, как будто весь остальной мир – деятельное сообщество человеческих умов, занимающихся теми же или смежными задачами, – просто не существует». В отличие от персонажа, изображенного актером Бенедиктом Камбербэтчем в биографическом фильме о Тьюринге «Игра в имитацию», настоящий Тьюринг был довольно неопрятным. Он носил потертую одежду, его ногти всегда были грязными, а волосы торчали в разные стороны. Коупленд пишет[54]: