Искусственный интеллект. Что стоит знать о наступающей эпохе разумных машин

Исследователи подходят к решению проблемы по-разному. В основном они пытаются определить пороги точности в коде. В этом случае программисты могли бы сами указывать, когда и где допустимы ошибки. Затем программа выполняла бы неточные вычисления только в «безопасных» частях системы.

Ряд исследователей полагает, что неточное моделирование в конечном счете поможет нам понять мозг. Например, такие суперкомпьютеры, как Blue Gene от IBM, используются для моделирования неврологических функций в The Human Brain Project («Проект человеческий мозг»). Как мы уже видели, существует огромная разница в потреблении энергии мозгом и суперкомпьютером: суперкомпьютеру нужны мегаватты, а человеческий мозг может работать от энергии лампочки. Чем это можно объяснить?

Тим Палмер с коллегами из Сассекского университета в Брайтоне, Великобритания, пытается узнать, смогут ли случайные электрические колебания вызвать вероятностные сигналы в мозге. По теории Палмера именно это и позволяет мозгу выполнять так много задач со столь малым потреблением энергии.

И действительно, мозг служит отличным примером неточных вычислений для предельного снижения энергопотребления. Пока что ясно лишь одно: чтобы усовершенствовать компьютеры, необходимо их ухудшить. И если приближенные вычисления выглядят весьма сомнительной перспективой для создания будущего вычислений, то стоит вспомнить о том, что компьютеры всегда имели дело с абстракциями. Поэтому в некотором роде все вычисления являются приближенными. Просто одни компьютеры более приблизительные, чем другие.

Телесный интеллект

Это очевидно настолько, что часто забывается: мы не бестелесные умы. Существуют веские основания полагать, что наш интеллект связан с тем, как мы чувствуем и взаимодействуем с миром. Вот почему некоторые исследователи ИИ постоянно настаивали на том, что разумным машинам нужны тела.

В январе 2011 года Макс Версаче и Хизер Эймс заботились о двух новорожденных: сыне Габриэле и виртуальной крысе по имени Animat. При рождении мозг Габриэля, как и всех детей, позволял ему выполнять только простейшие движения: хватать, сосать и видеть нечеткие изображения своих родителей. Все остальное зависело от самого ребенка.

Animat также не отличался явной запрограммированностью. Но взаимодействие с виртуальным миром вскоре научило его различать цвета и определять окружающее пространство. Версаче и Эймс из Бостонского университета надеются, что их подход доведет машинный интеллект до той стадии, в которой роботы научатся мыслить более человечно.

Вера в правильность данного подхода для развития ИИ уходит корнями в десятилетия назад. В 1980-е годы Родни Брукс из Массачусетского технологического института утверждал, что работа над ИИ велась «задом наперед». Ученые пытались запрограммировать сложные способности, хотя не знали даже, как создать элементарный интеллект, способный не врезаться в стены. По его словам, нам следовало подражать природе – она наделяет нас чувствами, позволяющими самостоятельно выживать в мире без заданного сценария.

Идея Брукса сработала. В 1989 году он создал Genghis